Айтал Яковлев: «Мир на повороте»

Сегодня в России отмечается День окончания Второй мировой войны. Более 70 лет Европа жила мирно. Но не оправдали себя по большому счету ни капитализм, ни коммунизм. Идеи демократии и глобализации трещат по швам. Человечество вновь в растерянности перед очередным большим кризисом. Об этом мы поговорили с кандидатом исторических наук, доцентом исторического факультета СВФУ, научным сотрудником ИГИ ПМНС СО РАН, методистом Института геокультурного развития, членом Общественной палаты Якутии Айталом Яковлевым.

— Уже много лет идет слом памятников советским солдатам, освобождавшим Европу от фашизма. В связи со специальной военной операцией на Украине усилилась русофобия, демонтируют памятники в Эстонии и Литве.

— Ситуация мне напоминает положение перед Второй мировой войной в Европе. Ведь до пакта Риббентропа-Молотова состоялся Мюнхенский сговор 1938 года, когда судьбу Судетской области Чехословакии, где жили преимущественно немцы, решали делегации Германии, Англии и Франции. А глава Чехии практически сидел в коридоре и ждал решения участи своей страны. СССР пытался озвучить свою позицию в вопросе усиления фашистской Германии с западными странами, но другие государства молчали, упорно давая возможность усиливаться Гитлеру. Эти политические игры привели к началу Второй мировой войны. Практически такую же картину мы наблюдаем с 2007 года, когда президент России Путин произнес Мюнхенскую речь, где говорил о неприемлемости однополярного мира, о невыполнении гарантий нерасширения НАТО на восток после роспуска Варшавского договора. Я просто ужасаюсь от того, что история повторяется.

— Европа боится Россию на генном уровне еще со времен Ивана Грозного. Эта огромная таинственная страна, собранная из множества народов и племен Евразии, нависла над ней, как вставший на дыбы медведь.

— Есть историческая память народов. Это социальный генотип, фундамент идентичности народа. Это как спираль ДНК, где электроны, притягиваясь, скручиваясь, формируют определенную комбинацию генов, так историческая память формирует идентичность общества, человека. Она помогает человеку позиционировать себя в окружающем мире, дает понять: кто он есть и куда идет. Историческую память транслируют СМИ, рассказы дедушек, бабушек, родителей, школа, среднее и высшее образование. В концентрированном виде историческая память «хранится» в музеях, памятниках, памятных местах (например, площади).

А сейчас большое влияние на умы имеют интернет и соцсети. Вот в СССР был единый советский народ. И только потом шли грузины, казахи, украинцы, узбеки, саха. Союз развалился и встал вопрос: «Кто я?». Все нации самоидентифицировались. А русские? Их в 147-миллионной Российской Федерации 110 миллионов – 80% населения. И им как бы негласно запрещено было говорить: мы — русские. А это же великий народ, давший человечеству очень многое. При этом в Прибалтике их считают оккупантами, ставя на одну доску с солдатами вермахта. Отсюда и десоветизация, и русофобия, и слом памятников.

И вот когда говорят, что русские – это бездельники, алкаши, лентяи и прочую клюкву с медведями, водкой, балалайкой, баней, то у меня возникает вопрос: если они так говорят про великий русский народ, то что они думают про другие народы, в частности такие малочисленные народы, как мы, саха?

— Кстати, в Германии с памятниками все четко, в порядке. Хоть Бисмарку, хоть советским солдатам. Как и в России. Например, на Курской дуге у деревни Беседино расположены ухоженные могилы 50 тысячам погибшим немецким солдатам.

— Германия прошла долгий путь в работе над решением острых углов своей истории, и сейчас она, по-моему, является одним из примеров работы над историческими ошибками. А в прибалтийских странах, которые всегда были приграничными областями различных империй, после развала СССР начали «копать» свою историю: вот сколько веков мы жили под пятой оккупантов, значит надо ломать им памятники, стирать историю «унижения» — самый легкий и радикальный способ решить свои проблемы.

— В 1991 году на Украине насчитывалось более 5,5 тысяч мемориалов и памятников, посвященных Ленину. Сейчас нет ни одного. Хотя казалось бы именно вождь революции создал из Малороссии, Новороссии, Донбасса, Слободской Украины одну республику — Украинскую ССР.

— Это и есть стирание исторической памяти. Ею часто оперируют политики. Это самый легкий путь популистов – указать виновников и назначить новых героев. Хотя есть самая глубинная часть исторической памяти народа. Вот у нас, саха – это язык, песни, олонхо, ысыах, осуохай, хомус, сайылык, охота с Байанаем, в конце концов забой скота, мунха. Эти кирпичики и образуют народ. И рассказы старшего поколения о предках, о том, что бабушка рожала 13 раз и выжило всего двое ее детей, как умирали в войну от голода.

— Моя бабушка умерла в 1944 году от туберкулеза, который тогда косил наш народ, оставив четырех детей сиротами. А дедушка вернулся в 1947 году с незаживающими ранами на голове и ноге, поскитавшись по госпиталям три года.

— В каждой нашей семье есть такие воспоминания. Перефразируя песню, можно сказать – нет в Якутии семьи такой, где бы не был свой герой. Мой дед был ранен на реке Неман, которая в Прибалтике, и вернулся лишь в 1948 году домой. Мы до сих пор не можем выбраться из той страшной демографической ямы, которую нам «вырыла» Вторая мировая война. В процентном отношении малочисленный народ саха внес колоссальный вклад в победу. Не только рыбу, танки, мясо, шерстяные вещи, а главный ресурс – человеческий. Люди. Погибла по меньшей мере половина народа. Изыскания ушедших на фронт начал историк Дмитрий Петров, продолжил его сын, декан ИФ, доктор политических наук Юрий Петров. Ушло на войну 65125 тысяч человек, вернулось 15754… В тылу умерло от голода и болезней 108 тысяч человек – 38,6 % всего народа. Страшные цифры. Перед войной население ЯАССР составляло 400 тысяч человек, из них в деревнях и селах жили 260 тысяч, преимущественно саха.

К голоду прибавлялось неграмотное руководство правительства и партии республики. За колосок, поднятый с поля, сажали. Переселили на Север 41 колхоз из Чурапчинского улуса. При этом до сих пор из уст в уста передаются рассказы о тех председателях, которые спасли земляков от голода. Например, раздав тайно зерно или забив корову, которую списывали как подохшую от болезни. И нередко они шли под суд, если доносили. Вот одна деревенька почти вымерла, похоронив своих в братских могилах, а другая в 5 км потеряла мало жителей. Многое зависело от людей. Кстати, в этом одна из причин укрупнения колхозов в послевоенные годы – людей не хватало.

— Часто я слышал рассказы о том, что 9 мая часто дрались «западники» и «японцы». Воевавшие под Москвой, в Сталинграде, Ленинграде, освобождавшие Европу не считали настоящими ветеранами тех, кто разгромил Квантунскую армию, освобождал Сахалин и Курилы от японцев. Есть ли цифры об участи якутян в советско-японской войне?

— Таких точных данных у меня, к сожалению, нет. За две недели разгромить Квантунскую армию, завоевавшую считай пол-Азии, взломать мощные укрепрайоны на Хингане, пройти скорым маршем через пустыню дорогого стоит. Конечно, это был огромный боевой опыт, накопленный за четыре года войны на Западе. Опыт взятия Кенигсберга, Варшавы, Будапешта, Берлина, Праги. Каждый командир до минуты знал, когда поднимать своих солдат после сильнейшей артподготовки. Грамотное массированное использование танковых армий и авиации – сокрушительная сила! Ну и конечно, морально сломало японцев первое и, надеюсь, последнее применение ядерного оружия в истории человечества американцами при бомбежке Хиросимы и Нагасаки.

— А как воспринимают нынешние поколения десоветизацию, тот же слом памятников?

— Молодые не понимают празднование 1 мая (и даже некоторые 9 мая), другие советские праздники, которые для старших поколений были теми самыми кирпичиками исторической памяти. Древнейший конфликт поколений, описанный еще древнегреческими философами. Скорее они воспринимают образ Василия Манчаары. При этом даже мои ровесники – 35-36 лет, с удовлетворением репостят видео и фото слома памятников в Европе в соцсетях. Когда ломают памятники, это будет похлеще сжигания национального флага. Как говорил Гейне: там, где сжигают книги, потом будут сжигать людей.

— Вы, как историк, что можете сказать насчет дальнейшего развития событий в мире?

— В 90-е нам казалось, и нас учили, что наступает эра глобального мира с единой культурой, где не будет границ. Но нет. Идеи глобализации рухнули. Либералы-демократы ищут новые ориентиры и не могут найти. Поднимают на флаг образ Ельцина, эпоху, когда Россия практически разваливалась по швам. Мы сейчас находимся во время большого исторического поворота, и кто сможет удержаться в седле в круговороте центростремительных сил, покажет лишь время и рассудит история.

— А как насчет специальной военной операции?

— Был красивый лозунг, который сейчас опять стал актуальным: «Наше дело правое. Победа будет за нами!»