Аркадий Богидаев: «По всей Ичкерии летали»

2 августа начальник караула Пожарной спасательной части №1 города Ленска Аркадий Богидаев отметит День Воздушно-десантных войск – правда, считает нужным уточнить: «Форма у нас была десантная, но занимались мы больше разведкой».

Служил он в 14–й ОБРСПН ГРУ – отдельной бригаде специального назначения Главного разведывательного управления. Медаль «За воинскую доблесть» II степени получил в Ханкале, медаль Суворова – уже дома, в Ленске.

В армию – с соревнований

– Десантником я хотел стать с детства, поэтому спортом занимался всерьез – бокс, кик–боксинг…
Я и в армию практически с соревнований ушел, заняв первое место в городском турнире по кик–боксингу.
В Уссурийске, где тогда стояла наша бригада, климат для якутян непривычный – влажность большая, из–за этого даже небольшие ранки на коже долго заживают.
Про Ханкалу и говорить нечего – зимы в нашем понимании там нет: грязь и солнце – загорать можно. Я, кстати, загорал.
Прибыли мы туда в январе 2002–го.
Доставила нас «корова» – вертолет Ми–26, вмещающий до ста человек.
Грозный почти весь был разрушен. Проезжаешь на БТР мимо дома – стены нет, унитаз торчит.
А базировались в пригороде. Сейчас Ханкала – микрорайон Грозного, тогда же это был отдельный поселок километрах в семи от него.
Мы возле вертолетной площадки стояли и оттуда летали по всей Ичкерии.

Засады в горах

– Засады в горах, стычки с бандами…
– Горы не очень высокие, но на границе с Дагестаном (откуда, кстати, и Грузия видна, там же рядом все) есть и такие, чья высота – три тысячи над уровнем моря. Нас забросили туда, когда появились сведения, что должна пройти большая банда.
На этой высоте, кроме травы, ничего не растет. Трава и камни, камни и трава. Вот эти камни мы и ковыряли: первым делом – укрытие.
К вечеру все было готово. Готово – это значит не только укрытия вырыты, но и растяжки – сигнальные мины – вокруг расставлены.
Две недели там просидели. А банда, как нам сказали потом, просто нас обошла.
Зато на горы с заснеженными шапками насмотрелись – красиво. Правда, за водой за несколько километров пришлось ходить – по скалам.

В Старощедринском лесу

– Первый серьезный бой мы приняли 11 апреля.
До этого были только стычки, а тут пришли мы в Старощедринский лес, населенный пункт уже не вспомню, а неподалеку располагался городок вэвэшников (ВВ – Внутренние войска).
По нашим сведениям, в этом районе была база боевиков. А оказалось, там не одна база, а три. И пока мы с одной разбирались, подтянулись банды с двух других.

Бой длился больше двух часов, мы расстреляли весь боезапас – хорошо, БМП вэвэшников нас огнем поддержала, мы у них потом гранатами и патронами разжились, когда пошли назад – парнишка с моей группы погиб, на год меня моложе, его отбивать пошли. Отбили. Своих не оставляли – ни живых, ни мертвых.

Но их тоже хорошо покрошили – по некоторым данным, у противника было больше тридцати погибших.

В полной готовности

– За неполные восемь месяцев у нас десять человек с роты погибло – четверть, а то и треть состава.
Пятеро в один день, один час погибли, когда сбили вертолет, на котором они летели.
Мы там постоянно летали. Сидит, допустим, ВПШГ (вертолетная поисково–штурмовая группа) на аэродроме в полной готовности. Вызывают – летим.
Чаще всего – жечь незаконные нефтевозы. Долго с ними не возились: прилетели, расстреляли и улетели.
То два–три вылета за день, то ни одного – по обстановке.
Случалось и впустую летать. Засекут, к примеру, переговоры по рации и отправляют нас на эту движуху, а пока мы доберёмся, там уже тишина.

О местной фауне и свободном времени

– Случалось на ВПШГ и охотиться.
Кабанов в Ичкерии не просто много, а очень много. Местные их не едят – свинина же.
Зависнет вертолет над поляной, они от него во все стороны разбегаются. Подстрелим парочку – одного себе, второго – вертолётчикам, вот тебе шашлыки и шурпа на праздничный ужин.

Праздники там, хоть и редко, но случались. Однажды «Русское радио» с концертом приезжало, ведущим был Пельш. Кто не занят был, пришел, посмотрел.

Хотя у нас там времени свободного, можно сказать, совсем не было. Выдастся свободная минутка – то оружие чистишь, то подшить что–то надо, то починить.

Хлеб–соль по–кавказски

– Однажды довелось генерала охранять – Трошев прилетел, и нас с другом на сутки к нему приставили.
Он весь день в разъездах, и мы при нем: то в город, то к Кадырову–старшему – в его родовое село, хотя самого Кадырова не видели – когда Трошев к нему пошел, мы у вертолета оставались.
Потом с ним где–то в пригороде ещё и на свадьбе побывали – свадьба с размахом, как на Кавказе принято.
Насыщенный был день, ничего не скажешь.
А так с местными мы особо не общались. Город далековато, да и что в этих руинах делать.
Понадобится чего – магазинчик под боком, у лётчиков. Ассортимент небогатый, но зубную щётку и мыльно–рыльные принадлежности всегда можно купить, а что ещё надо?
Хотя однажды пришлось все–таки к местным сходить.
Забросили нас однажды в горы, и мы там застряли – погоды не было, вертолеты не летали. Сухпайков – на сутки, а сидели не то два дня, не то три. Пришлось временно перейти на подножный корм, но без соли кусок в горло не лезет. Ну и пошли за солью в аул.

Заходим в первый попавшийся дом, а там бабушка с дедушкой. Попросили у них, они нам соли и дали. Дедушка ещё лепешками угостил.

А когда вернулись к своим – нагоняй был от командира.

О братьях наших меньших

– А, да, был у нас ещё один местный. Прямо с нами и жил. Рыжий, не пойми какой породы, ростом с лайку. Обосновался, по всей видимости, задолго до нас – старожил. И погремуха у него уже была – Босс.
На БЗ (боевые задания) с нами ходил. Залезешь в машину, а он уже там.
Прибудем на место – Босс в головном дозоре, с пулемётчиком, снайпером и автоматчиком. Ушки на макушке, нос по ветру.
И ни пуля его не брала, ничего. А вот когда клещи покусали – думали, помрёт. Но он выжил. Только ухо одно повисло.
А настало время уезжать, один наш парнишка из Амурской области его с собой забрал. Так Босс на дембель ушел и место прописки сменил.

«Уезжали на поезде»

– Пробыли мы там семь с лишним месяцев, почти восемь, хотя обычный срок – полгода.
Случилось вот что: вертолет, что вез замену, сбили. И упал он на минное поле…
Перевозки на Ми–26 запретили сразу. Но на разработку наземных маршрутов нужно время, вот нам и пришлось задержаться.

Уезжали на поезде в сопровождении вертолетов. Вагоны листами брони обшиты, а между ними – зенитки.

И все равно так себе было ехать – без оружия.
Домой вернулся в двадцатых числах декабря – как раз перед Новым годом.
А 3 февраля уже устроился на работу в пожарную охрану. Так с тех пор тут и работаю.

«Понравились наши снайперы»

– С ребятами своими связь держу. В прошлом году ездил во Владивосток, отметили встречу. По пути туда у меня в каждом городе сослуживцы.
Только бригада наша дислоцируется уже не в Уссурийске, а в Хабаровске.
Из Якутии там сейчас много парней служит. Как раз после нас и начали брать. Понравились им наши снайперы.

А я всю свою службу помню – от первого дня до последнего. И плохое, и хорошее.

Это жизнь, в ней всякое случается. Но раз случилось – испытание надо пройти. За тебя его никто не пройдет.