90 дней поддержки СВО: волонтёр рассказал о работе опорного пункта 

Якутия нашла в себе силы, возможности, умения, чтобы всемерно поддержать своих сынов в зоне специальной военной операции. Республика создала опорные пункты в ДНР, ЛНР для приема и передачи в войска и на освобожденные территории гуманитарной помощи, снаряжения, оборудования, именных посылок, тепловизоров, бронежилетов, аптечек и многого другого.

Одним из первых, кто работал на этих пунктах, был руководитель экологического надзора по Нюрбинскому улусу Министерства экологии, природопользования и лесного хозяйства Герасим Парников. Он рассказал «Якутии» о своем опыте.

«Я был морально готов»

– Как вы попали в зону СВО?

– Я был в отпуске в Якутске, когда позвонили из отдела кадров нашего министерства и предложили поехать волонтёром на три месяца. Это было в конце октября прошлого года. Долго не думал – был морально готов к этому. Ведь уже шла мобилизация, а мне 36 лет, здоровый мужчина. Жена не была против, никаких препятствий не чинила, просто поддерживала.  

– Что вас там ждало?

– Это было совершенно новое дело. Было многое непонятно, как работать, какие наши функции. Много тайн, загадочного, какие у нас цели, что нам делать – не было ясности. Приехали в Ростов-на-Дону, открыли опорный пункт, арендовали складское помещение и автомобиль. Наше руководство республики создало штаб, который ставил нам цели и задачи, куда и как везти объёмы гуманитарных грузов. Начали работать с фондом «Якутия с тобой». С середины ноября начали поступать грузы из Москвы, Екатеринбурга, Владимира, других больших городов. Приходило всё – начиная от носков и тёплой одежды до тепловизоров. 

– Пункт был в Ростове-на-Дону, в России, грузы везли в ДНР и ЛНР, и мне говорили, что на условной границе с Украиной можно стоять часами, если не сутками, ожидая таможенников и досмотра.

– Так и было. Ехать недалеко, примерно 100 км, но очереди на 10 километров растягивались. В час пик не проедешь. Особенно трудно ехать обратно, можно «зависнуть» надолго. И мы с середины декабря решили опорный пункт перенести в другое место. 

– Россия вся поднялась на помощь военнослужащим. Грузов было много?

– Очень много. Работа была тяжёлая. В день по 20-30 кубов ворочали. Как грузчики работали. Мы даже 25 поддонов купили для склада – столько грузов было. Плюс надо водить машину, писать отчёты, планировать работу и выезды, ездить на передовую, искать якутян. Хорошо, что правительство республики и зампред Дмитрий Дмитриевич Садовников компенсировали расходы.

Кстати, с Алдана отправили УАЗ-фермер, мы на нём грузы перевозили. В кафе в Донецке нас остановили русские ребята и говорят: «Земляки, что ли?». Оказывается, увидели номер с 14-м регионом. Они были из Олекминска и Усть-Неры.  

Посылка догнала во Владивостоке

– Якутян много встречали?

– Наших там полно. Мы ездили в 114-й полк, так там из Якутии было 70-80% состава. Вот в ватсапе показывают, как хорошо обустраивают блиндажи и окопы наши ребята – с брезентом, печками, деревянными стенками. Так это вторая линия. На самой передовой, на так называемой «красной линии», куда не пускают военкоров, очень тяжелые условия. Там ребята служат, как на вахте. Неделя на «передке», неделя в тылу. 

Перед Новым годом из Якутии поступили продовольственные посылки с вяленой олениной, жеребятиной, мёдом, чаем, вареньем, пастилой, консервами, салом, сделанными в республике. Успели большинство из 3000 посылок передать якутянам. Они очень благодарили. Я вам отправлю фото и видео групповые, когда они с передовой выходили на третью линию обороны за посылками. И, как я знаю, сейчас некоторых уже нет…

Самым сложным было доставлять именные посылки. Ведь там нет связи, на передовой связь глушится и российскими, и украинскими войсками. На Украине нет МТС, Мегафона, Билайна. В ДНР – Феникс, в Запорожье другой оператор, в Херсоне – третий.  И у нас, как у гражданских, не было оружия, чтобы вооружёнными выезжать на передовую. Искали по ватсапу, когда ребята возвращались на отдых. Договаривались за день до встречи. Так многие посылки и лежали на опорном пункте. Одного посылка догнала в госпитале во Владивостоке.

– Как местные жители относятся к российским военнослужащим?

– На территории ДНР и ЛНР к военным и волонтёрам относятся нормально, лояльно. Агрессии нет. На рубли давно перешли, в магазинах и других местах можно расплачиваться карточками «Мир». В Запорожье и на Херсонщине обстановка другая. В магазинах на украинском говорят, гривны спрашивают, карточками не расплатишься. Да и указание есть сверху – с местным населением в контакт не входить. Это могут быть диверсанты, разведчики, могут убить, взять в заложники. Так что доверия больше всего к военным, которые со всей России – Кавказ, Магадан, Москва, Самара, Саратов и много-много других мест и городов.   

– Попадали ли вы в опасную ситуацию?

– Однажды ехали мы на своём УАЗике по пашне и попали в широкую и глубокую колею от «Урала». Застряли наглухо. А уже 10 вечера. Там ночи тёмные, хоть глаз выколи. Словно тяжелую чёрную штору задёрнули. Включили мы аварийки и ждём. Вдруг видим – машина едет. Это могли быть наши или ВСУшники. Мы недалеко от передовой были. Эти тягучие минуты ожидания я не забуду. Оказались россияне. Выдернули нас, дотащили до трассы.

– Вы были там – на Украине, в зоне специальной военной операции. Что вы вынесли из этих трёх месяцев волонтёрства?

– СВО – это была необходимая мера. Надо было даже раньше входить туда, где заправляет НАТО, и умы уже нескольких поколений полощут нацистской и антироссийской пропагандой.  

– Когда вы прилетели домой?

– Мы были там 90 дней. Прилетели в Якутск 29 января.