На вопрос, что интереснее – строить в тайге город с нуля или вписывать проект дома (а то и целой площади) в окружающую застройку, заслуженный архитектор Якутии Иван Васильевич Лепчиков говорит, что для него всё интересно.
Сам себе учитель
В этом месяце исполнилось 50 лет с того дня, как он, выпускник архитектурного факультета Усть-Каменогорского строительного института, начал работать в «Якутгражданпроекте». А каким был путь в архитектуру мальчишки из мегинского села Ломтука?
– У родителей моих было только начальное образование. Мать, кажется, закончила четыре класса, а отец – два в Асыкайской школе, которую открыл до революции купец Никифоров – Маньыаттаах Уола. До сих пор помню отцовский почерк – удивительно красивый, просто загляденье! Интересно, как их этому учили? Или он сам его выработал?
А мы с братьями – шестеро парней – и единственная наша сестра учились сначала в родной Ломтуке, где была семилетка, потом – восьмилетка, так что старшие доучивались в Майе, а мы с сестрёнкой – в Павловске.
В Ломтуке преподавали не все предметы – не было учителей: по черчению, по рисованию. Зато когда я перешел в Павловскую школу, то, проучившись год у Василия Николаевича Оконешникова, стал участвовать в районных и республиканских олимпиадах по черчению и занимать призовые места. Так и втянулся.
К десятому классу появилось уже осознанное желание стать архитектором, и я написал в Московский архитектурный институт, запросив у них программу.
Получив ответ, какие требования по черчению, какие – по рисунку (основные предметы для архитекторов), начал искать соответствующую литературу и усиленно заниматься. Уроков рисования у нас вообще не было, и все азы я постигал из книг.
Альма-матер
– Экзамены выездные комиссии вузов принимали в Якутске. О Москве я не помышлял – понимал, что по уровню подготовки не дотягиваю. Поступил в строительный институт в Усть-Каменогорске – центре Восточно-Казахстанской области.
Восточный Казахстан – это, прежде всего, цветная металлургия. В годы моего студенчества плакаты на стенах напоминали, что каждая четвёртая пуля Великой Отечественной была отлита в Усть-Каменогорске.
То есть по своему развитию 250-тысячный тогда город намного опережал Якутск.
В те годы он бурно строился, причём сразу в каменном варианте, и такого обилия деревянных домов, как у нас, там просто не было, разве что по окраинам, и то немного. При этом в архитектурном плане от Якутска он не сильно отличался – типовая городская застройка, как по всему Советскому Союзу.
Жилищный вопрос повсеместно был проблемой номер один, и решить её можно было лишь при наличии типового домостроения, то есть типового проекта и домостроительного комбината, который по этому проекту работает.
Главное – практика
– Во время учёбы особых лишений я не испытывал: старшие братья по наказу родителей помогали нам, младшим, выучиться, высылая то по десять рублей, то по пятнадцать, тогда как стипендия была – тридцать. На жизнь хватало.
На первом и втором курсах у нас была ознакомительная практика в Москве и Ленинграде.
На третьем курсе, перед технологической практикой, наш староста договорился с одним колхозом там же, в Восточном Казахстане, о возведении памятника воинам Великой Отечественной.
Организовали студотряд, попросили одного из преподавателей, скульптора, изготовить нам макет, и поехали. Всё лето работали: армирование, бетонирование, шлифовка…
А после четвёртого курса я поехал на преддипломную практику в Ленинград, в ЛенЗНИИЭП – зональный научно-исследовательский экспериментального проектирования.
Приезжаю, а они проектируют северный посёлок Павловск – тот самый, где я закончил школу. Меня, конечно, сразу подключили к работе, поручив обсчитывать все варианты (при планировке их всегда несколько).
Попутно консультировались – расспрашивали: «Сколько скота держите, где мясо храните?», я им про амбары и булусы рассказывал, они всё записывали.
В своей дипломной работе я позже использовал исходные данные этого проекта.
Замкомандира роты отделочников
– Защитив диплом, вернулся на родину и в августе 1972-го приступил к работе в «Якутгражданпроекте». Под началом Дмитрия Ивановича Саввинова занялся объёмным проектированием – проектированием отдельных домов, чем и сам хотел заниматься.
Отработал четыре года – пришла повестка в армию. Из института, где у нас была военная кафедра, мы выпускались лейтенантами-инженерами, но сначала я получил отсрочку, так как к тому времени женился, и ребёнок был маленький. Однако на следующий год принесли уже не повестку, а авиабилет в Читу.
Там меня сначала отправили в Строительное управление Забайкальского военного округа: в Военпроект требовались начальники отделов, а я уже с опытом. Но оказалось, туда берут на работу не на два года, а на целых 25 лет, что мне, конечно, не подходило.
В итоге назначили в стройбат заместителем командира роты отделочников, и вот там я увидел то, что раньше только рисовал на бумаге. Оказалось, совсем другое дело.
Два года на строительстве для меня были как ещё одна практика. Причём очень хорошая практика, потому что объекты были разные: два панельных дома, магазин в одной из воинских частей, так называемая «точка» (пункт связи) на сопке, пункт технического обслуживания машин, банно-прачечный комбинат в Чите, цех на заводе по ремонту военной техники. Где бы я такого опыта набрался?
«Здесь будет город-сад!»
– Работа у меня всегда была интересная. И не только кабинетная: Нерюнгри, Алдан, Томмот – по тем краям я в свое время много ездил.
Нерюнгри мы проектировали с нуля. Помню, привезли в тайгу, показали место – тут, говорят, будет город. Это первая командировка туда была. А сколько их было потом! Наш институт тогда стал генпроектировщиком, но и другие институты подключались, в том числе центральные.
На станциях АЯМа посёлки и микрорайоны проектировали.
После вузов приехали молодые специалисты – Иннокентий Николаев, Валерий Олесов, Ильдус Волков, Николай Алексеев и другие. Жизнь кипела.
При проектировании всегда делается два-три варианта, которые обсуждаются сначала в техотделе, потом на архитектурном совете, и надо убедительно доказать свою точку зрения. Архитектурный совет был хорошей школой в том числе по части дебатов, которых в жизни архитектора много.
Когда я занимался реконструкцией площади Орджоникидзе, было столько споров при обсуждении транспортной схемы! Собственно, реконструкция потребовалась после того, как был построен Саха театр, и возникла необходимость иметь перед ним площадь для проведения массовых мероприятий.
После долгих дискуссий решено было изменить транспортную схему, хотя были опасения, что движение замедлится. Сейчас, наверное, круговую развязку, существовавшую в этом месте раньше, скорее всего, сохранили бы. Однако претензий к проведённой реконструкции нет.
Конечно, при реконструкции одной из центральных площадей города вопросы возникали не только по поводу транспортной схемы, но и по поводу обновления входов существующих зданий и расколеровки фасадов.
Всегда нужно соблюдать два требования: чтобы объект не выбивался из окружающей среды – это раз, и чтобы он не «затерялся» в ней – это два.
Сейчас, когда даже к отдельно стоящим зданиям – индивидуальный подход, особенно важно, чтобы не было разнобоя. Хотя в наше время специалистов много, и откровенно слабых проектов не бывает.
А я, отработав полвека, только-только ушёл на заслуженный отдых. Не привык отдыхать, пока что присматриваюсь и примериваюсь, каково это.
Коллег же из строительной отрасли поздравляю с профессиональным праздником и желаю интересной работы – и чтобы результат был налицо.
Фото предоставлено героем материала.
This post was published on 14.08.2022 09:49