Заслуженная артистка ДНР Елена Мартынова: «Мы победим, потому что знаем правду»

«Плакала. Много раз», – говорит девочка подругам на выходе из зала, где только что закончился спектакль Донецкого государственного академического музыкально-драматического театра имени М.М. Бровуна «Я Zнаю праVду!», в основу которого легли материалы книги «Война в Донбассе: народная летопись».

О 2014-м

Невозможно с сухими глазами смотреть на кадры хроники с не доехавшим до остановки автобусом и убитым на сиденье пассажиром, куполом горящего храма, малышами с кошками и куклами в подвале жилого дома – и слышать вой матери над детской могилой: «Сыночек, прости меня, что не уберегла!» А потом – хриплый крик старухи в черном: «Проклинаю! Проклинаю тех, кто это сделал!»

А когда хроника на экране сменяется изображением мерно покачивающейся керосиновой лампы, освещавшей жилища и подвалы жителей Донбасса в отсутствие электричества, стоящие на сцене люди – не в театральных костюмах, а в обычной одежде – рассказывают о накрытой минами очереди за хлебом, о женской консультации, на месте которой осталась груда развалин, а от пришедшей на прием беременной женщины – клочок джинсов. Рассказывают, как семья при обстрелах пряталась в подвале, а дед, старый шахтер, оставался наверху под огнем – чтобы откопать, если их завалит. Если сам останется жив.

– Наш спектакль – он о событиях 2014 года, – рассказала одна из участниц постановки, заслуженная артистка ДНР Елена Мартынова. – Но с началом СВО Украина снова начала нас уничтожать. Это повторение 2014 года – оголтелая ненависть ко всем, кто остался, не выехал на Украину. 28 июня, когда мы играли свой первый спектакль в Нерюнгри, нам написали из дома, что обстреляли ЦУМ и рынок за ним сгорел – а это самый центр города.

«Бабахает – выбегаем в коридор»

– Некоторые окраины Донецка обстреливают и бомбят постоянно с 2014 года. Петровка, например, сильно разрушена, как и Киевский район. Кто мог оттуда выехать – выехал. Но дедушки и бабушки остаются. Хотя и один из наших режиссеров оттуда не уезжает. Знаете же русское «авось»? Вот все на него и надеются. Продолжают жить даже в Горловке, которую утюжат каждый день – люди там из подвалов не вылазят.

Сейчас с этой бедой пришлось столкнуться жителям Курской области, Белгородской. В деревне Бабка Белгородской жил мой 72-летний отец, которого эвакуировали подальше от линии разграничения после того, как у него на нервной почве из-за атак дронов случился инсульт.

В наших краях спасти может только быстрая реакция. Бабахает – выбегаем в коридор, подальше от дверей и окон. Опасны ведь не только осколки, но и разлетевшиеся вдребезги стекла, поэтому окна во всех домах заклеены крест-накрест скотчем, чтобы в случае взрыва стекло выпадало из рамы относительно крупными кусками. Если надо помыть окно – скотч отклеиваем, потом сразу обратно лепим. И рамы у нас всегда немножечко приоткрыты, как на проветривании, чтобы взрывной волной фрамугу не вырвало. Живем так с 2014 года.

В театре до недавнего времени все окна были заколочены фанерой, из которой торчали осколки. Очень холодно было. Но недавно с помощью Ханты-Мансийского округа стекла нам вставили, и сразу тепло стало.

«Работу не останавливали»

– После начала СВО, когда театр закрыли на год, мы работу не останавливали, репетировали. Конечно, во время самых жутких обстрелов неделями сидели в убежищах, но как становилось тише, и директор нам писала – опять собирались. Три-четыре спектакля так подготовили и были в любой момент готовы к открытию. И зарплату получали благодаря руководству республики. Зарплата – это важно. Но важно и другое – артист всегда должен быть в форме.

Еще про зрителей наших нужно сказать – родных, любимых, самых замечательных. Сейчас, когда в целях безопасности мы не можем работать на полный зал, как раньше – вдруг обстрел во время спектакля? – и билеты продаются по числу мест в бомбоубежище с таким расчетом, чтобы при спуске туда не было давки на лестнице, их раскупают онлайн за 15 минут. Бывает, я не могу своему мужу билет на премьеру купить – перехватывают, пока деньги перевожу. Ради встречи с таким зрителем мы, артисты, готовы на все.

«Важен каждый»

– Театр – это традиция. Марк Матвеевич Бровун, при ком наш театр стал академическим, и чье имя он теперь носит, говорил: «Даже если 704 человека встанут и уйдут, а один останется, мы будем работать для него так, чтобы он захотел прийти к нам снова». Для него был важен каждый.

Я счастлива, что работала с ним. Он, собственно, меня и принял, когда я на четвертом курсе Харьковского института искусств имени Котляревского приехала в Донецк на прослушивание – в театр, который тогда носил имя Артема.

Помню, как пела для него: Марк Матвеевич мечтал собрать команду универсалов, чтобы, скажем, балет и танцевал, и пел, и играл в драматических спектаклях, а вокалисты – танцевали и играли. И он находил таких! Сейчас у нас балетная труппа, артисты драмы, полный состав оркестра, вокальное подразделение, в штате есть собственный композитор – заслуженный работник культуры ДНР, автор Гимна Республики Михаил Хохлов. Кстати, одна из его песен – «Донбасс за нами», взявшая «Золотой граммофон», тоже считается у нас гимном – неофициальным. И такое бывает…

С таким составом ставим мы не только Чехова, Островского, Гоголя, Пушкина, но и мюзиклы, водевили, рок-оперы. Мы шестой театр, которому народный артист России Алексей Львович Рыбников дал разрешение ставить его рок-оперу «Юнона и Авось». А в августе прошлого года мы поставили оперу-драму Рыбникова «Le prince Andre» по мотивам «Войны и мира», причем первый показ был не на нашей родной площадке (у нас сезон еще не открылся), а в Москве в присутствии самого композитора.

«Мой театр – мой дом»

– Ничего этого не было бы без Марка Матвеевича, который столько сделал для всех театров Донецка, а у нас очень театральный город: есть оперный театр, театр кукол, ДРАМТ – Донецкий республиканский академический молодежный театр (хотя географически он расположен в Макеевке, но она совсем рядом и плавно «перетекает» в Донецк), филармония, консерватория, балетная школа…

Что же до нашего театра, то у нас не одна площадка, а четыре – из тех, что работают на данный момент. До СВО было шесть, но две пока законсервированы. Самый большой наш зал вмещает 705 зрителей, самый маленький рассчитан на 105. Представляете, какое это хозяйство, да еще в условиях СВО?

И весь этот груз несет сейчас на своих плечах дочь Марка Матвеевича Наталья Марковна Волкова, продолжательница его дела, генеральный директор – художественный руководитель театра, заслуженный деятель искусств Украины. Хрупкая женщина в тяжелейших условиях смогла сохранить репертуар, декорации, костюмы, а главное – труппу, хотя чего это ей стоило… Те, кто были за Украину, уехали от нас в 2014-м. Вторая волна была с началом СВО, но тогда уезжали в Россию. А мы решили остаться. Для меня мой театр – мой дом, и я патриот своего города, поэтому никуда из него не уеду.

«Не можем это слышать»

– Уехавших мы не осуждаем и не тоскуем по ним. Уехали и уехали, что ж теперь. А по тем, кто ушел на СВО, сердце болит. Пятеро из балетной труппы воевали и еще больше – из технического персонала. Заместитель начальника механического цеха Сергей Руднев погиб, и наш чудесный баянист-аккордеонист, концертмейстер Сергей Рудов. А монтировщик был ранен и пролежал двое суток на холоде, обморозив руки и ноги, потом ему их ампутировали. Мы сейчас, конечно, помогаем парню и двум его детишкам.

А завпост наш, заведующий постановочной частью, до сих пор воюет. Придет, бывало, в увольнительную, мы все к нему с одним вопросом: «Костя, когда вернешься?», а он нам: «Еще не всех побил».

У прибывших с передовой мы узнаем, что им нужно, покупаем с зарплаты и отправляем. А как иначе? И в тот год, когда театр был закрыт, мы ездили по госпиталям с концертами. Песни пели самые разные – и современные, и военные, и про любовь, и про дружбу.

Раньше в репертуаре наших концертных групп было много украинских песен. И играли мы на двух языках – русском и украинском. Я сама в совершенстве владею обоими языками, выпускалась как актриса украинского театра, соответственно, и сценарная речь преподавалась украинская. Поэтому перед выходом в спектакле «Зойкина квартира» по Булгакову, где я играла Зойку, мне нужно было специально заниматься с педагогом по русской сценречи – если речевой аппарат поставлен по-другому, нужно настроиться.

Но сейчас мы играем только на русском. Родственники погибших (а у нас каждый потерял кого-то из родных, близких, знакомых) не выносят ни единого звука украинской речи. Так и говорят: «Мы не можем это слышать». В одной из сцен нашего спектакля «Я Zнаю праVду!» это показано.

Тремя составами

– Книга «Война в Донбассе: народная летопись» вышла в 2017 году. Сбор материалов инициировало наше Министерство культуры и поддержал первый Глава Донецкой Народной Республики Александр Захарченко. А идея сделать по этой книге документальную драму принадлежит Наталье Марковне Волковой. Инсценировку сделала народная артистка ДНР, заслуженная артистка Украины Алла Владимировна Ульянова. Главной идеей было то, что правду о происходившем и происходящем на Донбассе люди должны услышать от очевидцев.
У нас этот спектакль играют три состава. Я – из второго. Мы его показывали в Мурманске, Москве, Питере… Якутск стал 33-м городом, куда мы его привезли, и третьим в Якутии после Нерюнгри и Томмота. В каждом городе к нам приходили волонтеры, плакали, благодарили. Даже рыбу дарили: «Попробуйте, это наша рыба!» В Нерюнгри женщины рассказали, что у них выпускают 14 продуктов специально для СВО. Здесь, в Якутске, с нами фотографировались на память те, кто плетет маскировочные сети. А мы в конце каждого спектакля говорим со сцены: «Благодаря вам держится наш Донбасс». Да, мы очень благодарны России, которая взяла нас под крыло после того, как от нас отреклась Украина. Поддержку Большой земли ощущаем постоянно. Благодаря Союзу театральных деятелей России наша молодежь повышает квалификацию, благодаря Росконцерту театр выезжает на гастроли.

Гоголь + Сукачев

– У себя мы тоже много гастролируем. Ездим по школам по программе «Культура для школьников» и с концертами по всей республике: артисты драмы выступают в роли ведущих, вокалисты поют, балет танцует. Разумеется, выезжаем туда, где потише, и соблюдаем все необходимые меры, постоянно мониторим соцсети – куда прилетело, где что.

Нас везде ждут. Какие спектакли предпочитают? Разные. Семь лет не сходят со сцены поставленные заслуженным деятелем искусств Украины Василием Маслием «Игроки» Гоголя с песнями Гарика Сукачева, которые очень органично туда вписались. Мы этот спектакль много где показывали. В Курске, Владивостоке, Хабаровске – это что навскидку вспомнила. Кстати, «Игроки» вошли в число ста спектаклей российского театрального «Золотого фонда».

У нашего театра тоже есть свой «Золотой фонд», куда вошли постановки с участием российских артистов. В спектакле «Три шутки» по Чехову играл москвич Александр Обласов. В «Женитьбе» Гоголя роль Кочкарева исполнил Валерий Панков. Челябинский артист Анатолий Коробейников участвовал в спектакле «Страсти по Торчалову» по Никите Воронову, а когда мы поехали в Челябинск на фестиваль, он сыграл эту роль на своей сцене вместе с нашими артистами. Это все идеи Натальи Марковны, она такие креативные ходы находит.

«Хотим мира»

– Сейчас мы репетируем новогоднюю премьеру для детей. Не зря ведь говорят – готовь сани летом. Детских спектаклей у нас много, и все они музыкальные, с песнями и танцами. Хотя их правильнее будет назвать спектаклями для семейного просмотра – мы стараемся, чтобы они были интересны каждому нашему зрителю независимо от возраста.
Но главное, чего мы ждем, чего мы все хотим – мира. И прийти к нему мы можем только вместе. Только объединившись, можно выстоять перед противником – и перед тем, который далеко за океаном, и перед тем, который рядом. В этом спектакле у меня есть такой текст: «Европа, почему ты молчишь, когда убивают наших детей? Наши дети – они не собаки, или сохранение их жизней не входит в твои европейские ценности?» Да разве ж они ответят… Обстрелы и бомбежки – вот их ответ. Но мы победим, сколько бы они нас ни бомбили, сколько бы они в нас ни стреляли. Победим, потому что знаем правду. Потому что наше дело – правое.