Страницы истории: Максим Аммосов о похоронах Ленина

21 января 1924 года в Горках умер первый руководитель советского государства, председатель Совета народных комиссаров РСФСР и СССР Владимир Ильич Ленин.

Постоянный представитель Якутской АССР при Президиуме ВЦИК Максим Кирович Аммосов был на его похоронах, и на этой фотографии, сделанной 23 января в Горках, он запечатлен рядом со знаменем. Сейчас она хранится в фотофонде Национального архива РС(Я), а переснимок можно увидеть в Якутском государственном объединенном музее истории и культуры народов Севера имени Емельяна Ярославского.

О смерти Ленина Аммосов узнал на ХI съезде Советов и в своем письме от 22 января 1924 года в Якутск соратникам он так описал события этих дней:

«Утром ждали доклада Луначарского по борьбе с неграмотностью. Однако… из боковой комнаты вышли Калинин, Зиновьев, Каменев и др. Маленький звонок Калинина. Заседание объявляет открытым: «Прошу встать!» В этот момент раздается первый звук похоронного марша и тут же обрывается…

«Должен сообщить печальную весть». Все насторожились.
«Неужели с Ильичом?» — не успел я подумать, как уже раздается довольно спокойный (правда, только вначале) голос Калинина: «Вчера… резкое ухудшение здоровья… удар… Владимир Ильич скончался…» Зал задрожал, застонал, переводит дыханье, слышатся уже рыданья, крики ужаса, слезы.

Калинин уже изменил тон, голос обрывается.
Слезы текут из глаз, нельзя удержаться. Стон трехтысячной массы становится все сильнее и сильнее… Калинин белым платком утирает слезы, Зиновьев — кулаком. Дальше не могу разглядеть.

Калинин спешит закрыть заседание. Раздается похоронный марш… Членов Совета старейшин зовут в Бетховенский зал. Через комнату стенографисток иду в зал Бетховена. На кого ни посмотрю — у всех на глазах слезы. Одни плачут громко, другие тихо. А ведь собралась старая, испытанная гвардия. За столом на сцене — усаживается Калинин, за ним Енукидзе, Молотов, Томский, Рудзутак, Каменев. Вот заходит Сталин, за ним — Бухарин.

Присматриваюсь сквозь слезы ближе — у всех у них лица и глаза опухшие, раскрасневшие, с печатью тяжелой и горькой печали… Как странно смотреть на эти мужественные, испытанные лица плачущими, со слезами на глазах. Как странно, как страшно; какая потрясающая картина. Промелькнула мысль о Троцком, где он, что думает, почему его нет здесь.
Калинин тихим голосом открывает заседание…

При получении известия о смерти все Политбюро выезжало в Горки… затем в 2 ч. ночи заседал Пленум ЦК и ЦКК. Ночью разослана шифровка во все концы России. Завтра необходимо Совету старейшин выехать в Горки и привезти тело Ильича.
Как тяжело.
Дорогие, что вы на местах переживаете…

…с Павелецкого вокзала на специальном поезде мы… выехали в Горки. На маленькой станции нас ждали крестьянские подводы. Я с несколькими товарищами уселись на первой, вожатой была молодая крестьянка… «А вы знали, что Ленин жил тут?» — «А как же, наши дети у него на елке были».

…Подъехали к воротам. Волнение охватывает все больше и больше. Часовой напрасно останавливает нас, мы со словами, что делегаты съезда, проходим безо всяких…
Народу много! …Сидят, ходят, лежат… но совершенно тихо.
В зале… полуубранная елка, устроенная недавно Владимиром Ильичом для крестьянских детей.

…На 2 этаже в средней комнате посреди… лежит тело Ильича. Издали он как будто спящий. Резких изменений в лице нет… руки сложены так на груди, что кончики пальцев одной соприкасаются с другой. Одна рука сжата в кулак, другая лежит с открытой ладонью. В комнате глубокая тишина, несмотря на многочисленность собравшихся. Слышится то там, то здесь сдавленное рыдание. В передней комнате с какой-то женщиной сидит Надежда Константиновна. Глаза ее сильно покраснели и опухли. Она держится, видимо, с трудом… минут девять простояли около Ильича и уступили место другим товарищам…

При всем желании узнать кое-какие подробности его жизни в последние дни — не могу. Слышал, что он читал газеты (…в комнате, где он лежит, разбросаны номера «Правды» и других газет). И будто гнал от себя врачей. Последние через щелочки из других комнат должны были наблюдать за ним. Но весь ужас, вся глубина мученических страданий Ильича состояла в том, что он воспринимая еще, будучи способным в мозгу совершенно нормально реагировать и мыслить, не в состоянии был свою душу, переживания передавать окружающим — лишился слов и отвык писать.
Многие говорят, что дискуссия, безусловно, сыграла свою роль. Читая дискуссионные газеты, он бывал крайне недовольным…

…Наступает момент выноса тела. Ко дворцу подходит большая крестьянская толпа… выходим все, выстраиваемся. Через несколько минут с обнаженными головами выносят красный гроб Зиновьев, Сталин, Каменев, Бухарин, Калинин, Томский, Рыков и др. Медленно печальная процессия по аллеям близлежащего леса двигается к полотну железной дороги. Дорога вплоть до вокзала усеяна массой крестьян ближайших деревень. На улице мороз сильный. Подошли через полтора часа к станции… Впереди специальный вагон, там кладется тело… поезд трогается. Через полтора часа подъехали к вокзалу, там нас ждала Москва. При звуках похоронного марша выносят гроб, и процессия, растянувшаяся на всю Москву, двигается к Дому Союзов».

А 2 февраля он напишет: «Сегодня вечером закончились все съезды и заседания. После похорон — все стремились,чтобы поскорее закончить, разъехаться по местам, приступить от слов к делу. Рядом со смертью Ленина все меркло — и работа Съездов. Да разве сейчас нужны слова, хотя бы на съездах Советов? Нет! Без слов все ясно — надо сжаться вокруг боевого знамени ленинзма и — за дело».

Эти письма, хранящиеся в Национальном архиве РС(Я), были опубликованы в сборнике документов «Максим Кирович Аммосов. Неизвестные страницы жизни и деятельности» в Якутске в 1998 году.