Сергей Потапов: «Не стоит ориентироваться на интерес публики»

Саха театр закрыл сезон спектаклем Сергея Потапова «Мазары. Путь к царю». Три дня аншлага, три дня оваций, сидящие даже в проходах зрители – в тридцатиградусную жару при продолжительности в два с половиной часа.

«Главное – процесс»

— Премьерный ажиотаж вообще ничего не значит, — говорит при этом режиссер. — На премьеру приходят любители театра, друзья, коллеги. А спектакль надо смотреть по прошествии времени – если он хотя бы год продержится. И смотреть на реакцию обычного зрителя, не из театральных кругов, не на своего брата, свата – тогда поймешь, получился у тебя спектакль или нет.

Ну да, если постановку хорошо принимают – это стимул для дальнейшей работы, но с годами я понял, что не стоит ориентироваться на интерес публики. Это в молодости страдаешь – «не приняли, не поняли», а потом приходит понимание, что главное – сам процесс. Получил удовольствие от работы – этого достаточно. А придет зритель или не придет, будет спектакль кассовым или нет – это уже другая история.

Про свои спектакли я не могу говорить: «Этот лучше, этот хуже». Неудавшиеся есть, но они все мне близки. Вот ты сам считаешь, что спектакль удался. Задействованные в нем актеры тоже так считают, работают с удовольствием. А зритель приходит — и убивает постановку. И ничего с этим не сделаешь. А какой-нибудь проходной спектакль принимают на ура. Отчего, почему… Четыреста человек в зале сидит – в голову каждому не залезешь.

«Сегодня здесь, завтра там»

— Самые долговечные из моих спектаклей? Здесь — «Дыгын Дархан». В Пскове, как говорят, в топе «Зойкина квартира». В Балдоме (театр «Балтийским дом» в Санкт-Петербурге) «Укрощение строптивой» стабильно несколько лет собирает залы. В Казахстане – «Бесприданница». В Норильске три года идет «Кровавая свадьба» Гарсиа Лорки, там я сначала поставил «Сон в летнюю ночь» Шекспира, потом они меня второй раз пригласили. Затем в Абакане работал, в Русском театре ставил «Дон Кихота» по Булгакову.

А здесь параллельно с «Мазары», когда артисты были заняты на «Детях Азии», работал с «Гулуном» — они выиграли грант, и осенью там будет премьера, «Золотые слезы синей птицы» по пьесе Владимира Федорова. О любви депортированного в сталинское время парня-латыша и эвенской девушки. Играть будем на якутском.

С августа по сентябрь буду работать в Калмыкии: ставлю там «Макбета» — шекспировского «Макбета». Его я уже ставил в Татарстане, но в Элисте тоже захотели, на калмыцком языке. Потом перед Новым годом у меня будет премьера в Санкт-Петербурге – «Калина красная», Шукшин. Начну в начале августа, потом поеду к калмыкам, затем сюда, здесь сыграю премьеру и опять уеду в Питер.

«Джесегей» до Чили доведет

— Да, возможно, в октябре-ноябре тут будет премьера фильма «Моя девочка» о взаимоотношениях отца и дочери. На якутском языке. Снимали в Намцах. Главных героев играют Ганя Попов, бывший артист цирка, и молодая актриса, выпускница АГИКИ Мария Дегтярева. Продюсер фильма —  Анатолий Сергеев, помните, наверное, такого? Сейчас он в Москве живет. Ну вот с ним сняли кино два года тому назад и сейчас выпускаем. Третья моя кинопремьера в этом году.

Первая — «Дитя Джесегея» — вообще состоялась через девять лет после съемок. Я снял его в 2013-м за два дня. Монтировал два года, потому что никому ничего не был должен – находил какие-то копейки, почти на свои деньги снимал. Потом «Джесегей» участвовал в разных фестивалях – вплоть до Чили, где, кстати, взял какой-то приз. Вчера знакомая ходила в «Лену» — говорит, смотрела одна в пустом зале и увидела своего брата в кадре. Он же полудокументальный, мы снимали всех, кто попадется по пути – сначала здесь, в городе, потом на Ус Хатыне. Многие там своих знакомых видят, родных. Одна мать сына узнала. Говорит мне: «Он там такой маленький». Так что можно сходить, вспомнить молодость.

«Король Лир» вместо «Тита Андроника»

— Но чтобы снимать кино, нужны деньги, а у меня нет финансовой поддержки. Я хотел снять «Тита Андроника», по которому когда-то ставил спектакль в Саха театре. Мы с ним в Будапешт ездили, где на пресс-конференции по-якутски говорили: Чоба Месарош, которого у нас многие помнят и который был на будапештской премьере, переводил на венгерский прямо с якутского. Венгры считают себя потомками гуннов, и они очень живо реагировали на их упоминание в «Тите». Таких аплодисментов наши артисты, я думаю, никогда не слышали. Занавес несколько раз пришлось поднимать, публика не расходилась.

Но этот спектакль уже не идет, и я написал на основе пьесы киносценарий, участвовал с ним в конкурсе грантов Министерства культуры, но денег мне не дали. Дал «Синет», и я на эти деньги снял «Короля Лира». Его премьера была недавно, на VII Международном кинофестивале этнического кино. Но это не Шекспир. Эта история происходит в доме престарелых и инвалидов, и в нем снимались, за исключением трех артистов, те, кто там живут. Для них это было, наверное, как глоток свежего воздуха. Такая вот коллаборация.

«Наши колумбы»

— А «Мазары»… Если Петр I открыл окно в Европу, то Мазары со своими спутниками открыли нам Россию. Полгода пробыв в пути, они оказались там, где до них не бывал ни один якут. Колумбы такие, можно сказать. Но не это было их целью. Задача их была – заявить о себе, о своем народе, о его юридических и экономических правах. Так что это не только наши колумбы – это наши послы. До их поездки воевода в Якутии – это царь и бог, живущий по принципу «что хочу, то и ворочу». А Мазары добился верховенства закона.

Пьеса написана для этой постановки. Мне нравится язык Утума Захарова — и то, что он историк, с документами работает. Мышление историка, даже археолога, при работе над такими пьесами ценно. На «Коркине», когда мы с ним впервые работали, тоже так было. Линию он сам выстраивает. Я только высказываю пожелания.

Написать что-то самому? Я слишком быстро думаю. Когда пишу – не успеваю за своей мыслью. Поэтому мемуаров не ждите. А вот дочка моя сейчас пишет роман. В прошлом году получила грант на 500 тысяч и пишет. О чем? Фэнтези. Остальные подробности узнаете у нее самой — когда допишет. Я в ее дела не вмешиваюсь.

«Демократичный человек»

— Я вообще ни в чьи дела не вмешиваюсь, я в этом плане демократичный человек. Есть режиссеры, которые говорят: «Я так хочу», «Я так вижу» — и все. Я не из таких. Прислушиваюсь к мнению артистов, художников и принимаю к сведению. А это не везде так. Точнее – везде не так. Когда меня приглашают куда-нибудь, спрашивают, конечно, что бы я сам хотел поставить, но у всех свои планы.

Тут я, например, хотел бы поставить «Иуду Искариота» Андреева, «Мастера и Маргариту» Булгакова. Хотел бы, чтобы в Якутске показали мои спектакли, которые я ставил за пределами республики, но для этого нужны заинтересованные люди, а их нет. Да и большая половина этих спектаклей уже сошла со сцены. Только эстонцы когда-то приезжали сюда с моим спектаклем. Они даже специально заказали для меня и привезли копию приза, который получили за него на международном фестивале в Европе. А в Пскове организовали Потаповский фестиваль. Но это же там. Не здесь.

«Режиссер 1990-х»

— Здесь мы даже не знаем, что такое современный театр. Современного театра у нас нет. Есть спектакли 1980-х годов. И 1990-х – потому что я режиссер 1990-х. С тех пор много воды утекло, много передумано, пережито, но суть осталась прежней. Она, суть, не меняется. Так что шанс увидеть современные спектакли у вас будет только после того, как появится режиссер нынешнего поколения. Но, если честно, я никого тут не вижу, хотя постановки по мере возможности смотрю. Ни разу не торкнуло.

А самому выучить смену… Какое-то время я этим занимался, но понял, что попусту теряю время. Контакт происходит только тогда, когда ты что-то даешь студентам, и они тебе что-то дают. А с людьми, которые просто сидят и смотрят – зачем с ними работать? Жизнь мне больше дает — все, что вокруг вижу. Я 24 часа в сутки работаю – получаю информацию, перерабатываю. Это и во сне происходит. Откуда силы беру? Из космоса. От солнца.