Сергей Кутуков: учитель истории из Якутии рассказал об уроках СВО

Учитель истории Мархинской средней школы №2 Сергей Кутуков, участник специальной военной операции. «За ленточкой» был два месяца, вернулся и сразу вышел на работу. Интервью «Якутии» он давал в девятом часу вечера – в школе.

«Увидев украинские учебники…»

– Рабочий день у нас ненормированный. Начинается с восьми и до… до тех пор, пока не закончишь. По-другому нельзя, особенно сейчас: во-первых, конец учебного года, а во-вторых… Все работающие в образовании понимают, что школа не предоставляет образовательные услуги, а обучает и воспитывает.

Как преподаватель истории особенно остро я ощутил это, увидев украинские учебники по истории, где взгляд «царапнула» глава под названием «Героическая борьба освободителей ОУН-УПА опротив Червонной армии». ОУН-УПА – Организация украинских националистов – Украинская повстанческая армия. Так им промывали мозги на протяжении десятилетий.

А что в это время было у нас? Я 1985 года рождения, рос в 1990-е годы, и ни о какой целостной патриотической работе в те годы и последующие даже речи не шло. Нашим родителям тоже было не до этого: к примеру, мой отец работал дальнобойщиком, мама крутилась все время на двух-трёх работах.

Да и учителем именно истории я стал в большей степени случайно, победив в республиканской олимпиаде по истории, где наградой было поступление на бюджетное место. Но позже, устроившись в студенческий педагогический отряд, понял, что мне нравится работать с детьми.

Самому мне с учителями везло. До девятого класса я учился в Жатае, и наша классная руководительница Ирина Александровна Арбатская, учитель русского языка и литературы, сумела привить мне любовь к чтению.

А десятый-одиннадцатый класс заканчивал уже в Якутске, во 2-й школе, физико-техническом «бауманском» классе, у Надежды Константиновны Тимофеевой. Она была хорошим добрым учителем, а будучи студентом, я узнал ее с другой стороны: Надежда Константиновна уже была директором Саха политехнического лицея, и как руководитель, управленец она оказалась очень требовательной. Сильный администратор – думаю, о ней и ее лицее многие наслышаны.

Еще я особенно благодарен учителю физкультуры Жатайской школы №1 Анатолию Спиридоновичу Третьякову и учителю физики (на тот момент – 2-й школы) Роману Михайловичу Готовцеву.

Операция «Гусь»

– Но сам я, как уже сказал, становиться учителем не планировал, и даже, став им, решил после службы в армии остаться там на контракте. Учительская профессия казалась мне тогда женской, хотя теперь понимаю – она самая что ни на есть мужская.

«Срочку» служил в Комсомольске-на-Амуре, а по контракту – на Курилах, на острове Итуруп, и, сравнивая одно с другим, могу сказать, что решение отправлять «за ленточку» только контрактников – правильное.

На «срочке» мы больше маршировали и выполняли какую-то рутинную работу – зимой снег квадратиком укладывали, летом травку на газоне выщипывали (называлось это «Операция «Гусь»)… А на контракте нас уже по-настоящему готовили – стрелять из разного оружия, работать в группах, ездить на военной технике.

И ещё хочу сказать: одного года службы мало. Только начинаешь понимать, что это такое, а уже пора на дембель. Конечно, те, кто уходит в армию сейчас, меня за эти слова осудят, но я основываюсь на своем личном опыте. Хотя прекрасно помню, как сам хотел домой – очень хотел, потому что в армию ушел через месяц после рождения сына.

Однако повторю: года мало. А два, на мой взгляд, много. Вот полтора было бы нормально. Но это должны быть полтора года хорошей подготовки, качественной.

Здесь мне придется коснуться ещё одного аспекта – уроков НВП, начальной военной подготовки, которую в нашей стране благополучно отменили в 1990-е годы. А на Украине – нет. Там ее ещё и усилили.

«Выправить ситуацию»

– Украинские школьники изучают тактику, топографию, разведку, минно-взрывное дело, причем не только в теории, но и на практике – их учат ставить мины, передвигаться двойками и тройками. Непонятно? Ну вот видите. Это тактические передвижения: если тройкой – то один передвигается, двое его прикрывают – как в натиске, так и в отступлении, если двойкой – соответственно, один прикрывает другого.

С какого времени они ввели такую подготовку в школах, точно не скажу, но достаточно давно, и к 11-му классу это уже подготовленные бойцы. При этом учебники, по которым они учатся, во всех бедах винят «москалей», и на этом выросло уже не одно поколение.

Они реально уверены в том, что в России все хуже некуда, а мы – варвары. Головорезы ОУН-УПА для них – борцы за независимость, а все убийства и расстрелы мирного населения – на совести русских коммунистов.

У нас же военно-патриотическая работа до сих пор ограничивается маршировкой к 23 февраля и сборкой-разборкой автоматов. Чтобы выправить эту ситуацию, мы с Анатолием Храмовым, одним из основателей движения юных карбышевцев у нас в республике, разработали учебную программу НВП, основываясь на своем опыте.

Как известно, у украинцев американские военные инструкторы с огромным боевым опытом по всему миру, и, к примеру, использовать квадрокоптеры как оружие начали именно они.

Так что в наше время нужно уметь и квадрокоптером управлять, и инженерное дело знать, чтобы правильно окапываться: сейчас боевые стычки редки, бойцы страдают, в основном, от взрывов, и правильно окопаться – это спасти свою жизнь. Добавлю, что звуковые удары, контузии приводят к образованию тромбов, что угрожает жизни, а ран не видно, то есть надо ещё уметь такие случаи распознавать. Это так, навскидку, на самом деле там ещё много чего.

Надеемся внедрить эту систему так широко, как только сможем, ведь наша задача – научить как можно больше людей сберечь свои жизни. Недавно на базе СВФУ провели курсы повышения квалификации для учителей ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности) и НВП совместно с преподавателями Военно-учебного центра СВФУ, бойцами отряда «Боотур» и юными карбышевцами.

«Из родных краев»

– Мы выступаем с предложением ввести минимальное количество часов НВП во всех школах, причем не для галочки и не только в кабинетах, тире и на плацу. Практическая часть должна касаться и навыков выживания в поле.

Хотя у большинства якутян с этим все в порядке – с детства же охотятся, рыбачат. Там это все очень кстати, потому и отношение к якутам соответствующее. Помните видео, которое в Якутии гуляло по ватсапу: как наши ребята по просьбе местной бабушки разделали ей козла? Заснял это их сослуживец из Хабаровска (которому, кстати, потом влетело за эти съёмки), и он же комментировал все происходящее: вот, мол, с кем я служу, с такими нигде не пропадешь.

Ребята там и поохотиться успевают – конечно, не на передней линии, где и передвигаться-то опасно, а на второй-третьей, где жизнь относительно спокойная. Лосей не добудешь, но уток стреляют спокойно. Кормят там хорошо, но наших-то тянет на свое, родное.

И особенно дорога в таких условиях любая весточка из родных краев. Я никогда не забуду писем, которые мне писали мои ученики. Некоторые, правда, так и не успели их отправить, потому что я вернулся.

А что особенно радует – с самого начала мы знали: наша республика о нас не забывает. Когда мы ещё были в Хабаровске на двухнедельной подготовке, к нам туда пришла гуманитарная помощь – причем солидная такая, полтонны весом: спальники, коврики, теплые вещи – все самое на тот момент необходимое для жизни в полях.

Сейчас носки и теплые вещи там не нужны. Другое дело – маскировочные сети. Как только сходит снег и проклевывается травка, без массети после земляных работ не обойтись. Закидываешь окоп листвой и травой в зеленом лесу, а через пару дней трава желтая, и квадрокоптеры это засекают. Они все засекают – не только пожухшую траву, но и мусор – это же все признаки пребывания людей. А массеть все это прикрывает, сливаясь с природным зелёным покровом, и дрон элементарно ничего не «видит».

Ещё радуют окопные свечи, которые здесь, как я знаю, делают волонтеры. Ночи там очень темные, и любой фонарик видно очень хорошо, да и батарейки к ним имеют свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. Да потом же их где-то надо покупать, постоянно с собой таскать. Окопные свечи такого недостатка лишены, а самое главное – не дают яркого света и дыма, на которые сразу прилетает.

«Жизнь продолжается»

– Да там в любой момент отовсюду может прилететь. Но что меня поразило – жизнь все равно продолжается. Каждое утро дети с ранцами в школу идут. И коллеги мои продолжают их учить под обстрелами. Но это там, где «поспокойнее» – сравнительно спокойнее, разумеется. Из опасных мест кто мог уехать – уехал. Но, к примеру, бабушкам-то деваться некуда. Когда нас в промежутках между БЗ – боевыми заданиями – отводили с первой линии на отдых, мы приводили в порядок заброшенные домики и там отдыхали, а если есть дом, есть и соседи – вот эти самые бабушки.

Ещё с продавцами общались: там на одну деревню имеется, как правило, один магазинчик, хоть и оборудованный в каком-нибудь сарае. Но в боевой обстановке с местным населением особо не пообщаешься, только по делу, так что по этому поводу ничего познавательного рассказать не могу.

Пробыл я «за ленточкой» два месяца. С ребятами и сейчас на связи. Недавно они скидывали мне фотографии боевых котов, которых завели после моего отъезда. Дело хорошее – там мышей полно. Да и живность домашняя помогает в такой обстановке отогреть сердце.

Нет-нет, и подумаешь про своих – как они там? Переживаю ещё и за младшего двоюродного брата, который сейчас «за ленточкой». Но он у нас мужчина-герой.

А если все-таки вернуться к основной теме нашего разговора, нужно вспомнить известное выражение: «Хочешь мира – готовься к войне». Мы должны быть готовы ко всему, а самое главное – должны воспитать нашу молодежь так, чтобы они любили Родину и готовы были ее защитить.