Серебро с чертовщиной: что мешало добыче драгметалла на месторождении Эндыбал

В 1953 году в Кобяйском улусе было закрыто село Эндыбал. Люди буквально бросили дома и переселились в Себян-Кёль. О причинах закрытия весьма многообещающего поселения, одного из первенцев добывающей промышленности Якутии, тогда говорили только шёпотом. Потому что очень странные происходили там дела, натуральная чертовщина, о которой при коммунизме говорить было не принято…

Валюта императрицы

Эндыбал стоял на месте рудного узла. О том, что в этой местности есть выходы серебряно-свинцовых рудных жил, местные знали ещё издавна. Серебро здесь знали, умели его выплавлять из руды в кустарных условиях. Причём ценили его до определённого времени даже выше золота.

В поле зрения царских властей месторождение попало в 1765 году. Обнаружение первых образцов руд связано с именем Тимофея Петровича Кычкина – разночинца из Якутска.

Он, возвращаясь по Верхоянскому тракту из поездки в Зашиверский острог, видимо, по указанию местных жителей нашел рудные камни. Анализ образцов этой руды, выполненный в Екатеринбургской лаборатории, показал высокое содержание в них свинца и серебра.

Серебро – металл стратегический, государственный, из него, а это было время Екатерины Второй, чеканилась полновесная монета от рублей, полтин и до копеек. Можно сказать, имперская валюта, которая ценилась куда выше входивших в широкий оборот бумажных облигаций.

Так что не прошло и полгода, как Нерчинская воеводская канцелярия откомандировала в район Эндыбала пятидесятника Удорина. Он взял с собой Кычкина – первого заявителя руды. Удорин в августе 1768 года «подтвердил благонадежность открытого Т.П. Кычкиным месторождения» и составил карту-схему пути до Эндыбала.

Не хватило хлеба?

1 мая 1774 года на Эндыбал с отрядом прибыл унтер-шихтмейстер Петр Метенев. Они искали драгметалл, строили кузницы, били штольни для добычи руды и даже построили небольшой плавильный завод. Те подземные горные выработки в народе назывались «Екатерининскими штольнями».

Обычно после таких изысканий и начала добычи в Сибири тех времен на месторождениях рождались города.

Однако метеневцы остановили работу в 1779 году. Что послужило тому причиной, доподлинно не известно. Сам Метенев жаловался на недостаток провианта, упирая на то, что особенно не хватало хлеба. И на Эндыбал, мол, больше ни ногой…

Факт недостатка у отряда Метенева продовольствия всегда вызывал сомнения у историков. Тайга там богатая, люди опытные, мясом могли обеспечить себя как сами, так и закупиться у оленеводов. Да и воевода в Якутске должен был обеспечивать государевых людей как хлебом, так и крупами.

А само месторождение должно было стать для унтер-шихтмейстера не просто стартовой площадкой начала головокружительной карьеры, но и основой для весьма завидного благосостояния. Видимо, причина была вовсе не в провианте…

В следующий раз за большим серебром Эндыбала люди пришли через полвека. В 1850 году при Николае Первом команду изыскателей привёл инженер Меглицкий. Он явно читал отчёты предшественника и на команду из 24 человек рудознатец взял до 100 пудов одних только сухарей ржаного хлеба.

Меглицкий нашёл четыре ранее не известные рудные жилы, дал заключение «о благонадежности руд», но указал то, что в силу исключительной трудности природно-экономических условий промышленная добыча серебра тут невозможна.

Друг Горького

Очередное освоение Эндыбала пришлось на Первую мировую войну. За ним стоял будущий первый нарком финансов Якутской автономной республики Алексей Алексеевич Семенов. Человек весьма предприимчивый, он родился в многодетной крестьянской семье в селе Тамир под Кяхтой. Окончил четыре класса городского училища. Работал письмоводителем у мирового судьи, мелким служащим конторы Торгового дома «Коковин и Басов». Этих двух купцов называли чайными королями Сибири. Но занимались они не только чаем, но и лесом, мукой, мануфактурой, пушниной, китайскими, японскими и колониальными товарами.

Семенов через несколько лет был переведён бухгалтером в Якутский филиал торгового дома, а ещё через 10 лет возглавил его. Кстати, здание их торгового дома многие из горожан помнят как магазин «Детский мир».

А наш герой между делом выучил эсперанто, дружил с Максимом Горьким, да так, что навещал его на острове Капри в 1912 году, а позже в Париже. Удостоился в 1929 году от знаменитого писателя отдельного очерка.

Также он известен выпуском так называемых «винных» денег Якутии. Когда в республике после Октябрьской революции не было денег, а в типографии у Семёнова был запас винных этикеток, он лично своей рукой писал на каждой – «Мадера» – 1 рубль, «Кагор» – 10 рублей, «Портвейн» – 25 целковых. С его личной печатью винные этикетки играли в республике роль денег целых два года.

Серебряные пули

В 1915-16 годах Семёнов подал обществу патриотическую историю о том, что идёт война, весь свинец уходит на фронт, потому Якутия должна сама обеспечить охотников своим свинцом. Нашлись купцы, которые собрали необходимые средства, на которые был построен рудоплавильный завод у посёлка Батамай, куда с Эндыбала на оленьих нартах привозили на плавку руду. Считается, что с 1916 по 1921 годы из эндыбальских руд было выплавлено около 160 тонн свинца. Но это предприятие было закрыто после инспекции, которая объявила добычу хищнической. Есть версия, что товарищество Семёнова добывало там руду ещё с 1911 года.

Нюанс в том, что свинец отливался без отделения от серебра. И фактически пули и дробь таких отливок были с весьма высоким содержанием драгметалла. Те слитки, которые предприниматель подавал на экспертизу, показывали 1% содержания серебра. Сколько было его там на самом деле – сказать сложно. И есть огромные сомнения, что в лесах Якутии расстреляли 160 тонн эндыбальского свинца. Это не говоря о том, что под такой вес требуется и соответствующее количество ещё более дефицитного пороха.

Если вспомнить засаду на отряд Каландаришвили, по дошедшим до нас воспоминаниям, повстанцам, организовавшим западню, действительно не хватало свинца, и вместо него в патроны даже заряжали сосновые сучки. Однако Каландаришвили погиб под Табагой в 1922 году. И возникает резонный вопрос: где же добытый свинец, в котором охотники республики должны были едва ли не купаться? Так что дело тут явно тёмное…

Однако свидетелей тому давно уж нет, кто из купцов эмигрировал в Америку, кто в Японию, сам наркомфин попал под жернова сталинских репрессий и постановлением тройки НКВД ЯАССР был осуждён к высшей мере наказания. 3 октября 1938 года Семёнова расстреляли.

Проклятая партия

Советская власть, конечно, не могла обойти вниманием такое месторождение. В 1932 году здесь начал работать известный советский геолог, выпускник Ленинградского горного института С.С Ванюшин.

С ним на Эндыбал пошли рабочие, набранные в Якутске общим числом в 100 человек. Судя по отчётам геолога, работа не задалась с самого начала. Часть рабочих, как деклассированный и даже преступный элемент, Ванюшин за бесчинства и воровство вернул обратно ещё в пути. Другая часть дезертировала сама в процессе полевых работ партии. Судя по всему, на месте рабочих что-то пугало…

Ванюшину прислали других, более ответственных и смелых товарищей. Но тут чудить уже начал он сам. Чтобы приглядывать за рабочими, он истребовал из Якутска некоего И. Шевчука, бывшего сотрудника прокуратуры, работавшего начальником якутской тюрьмы. Причём поставил его начальником партии, а сам занялся поисковой работой. Сложно каких-то результатов было ждать от Шевчука, оторванного от комфортных городских условий и, скажем, неплохой должности. Жил человек и в ус не дул, пока его не отправили «к черту на кулички».

Отношения с бывшим начальником тюрьмы не сложились ни у Ванюшина, ни у рабочих. По словам геолога, Шевчук «оказался плохим администратором, т.к. сохранил в отношении к подчиненным взгляды и навыки, приобретенные на своей прежней работе». Спустя некоторое время после жалобы геолога начальника тюрьмы отозвали в Якутск. Ванюшин снова возглавил геологическую партию, но перед этим истребовал себе у ЦИК ЯАССР персональные права капитана дальнего плавания.

Вроде смешно, при чём тут тайга и капитан корабля, но в действительности такие права подразумевают под собой непоколебимый авторитет и чрезвычайные полномочия. Другое дело, что вряд ли кто из окружавших его сугубо сухопутных людей встречался в своей жизни с подобным морским законом.

Как бы то ни было, в течение 12 месяцев с середины 1932 по 1933 год от самых разных причин погибло 8 участников геологической партии. Ванюшин прямо пишет: «Несчастия повторялись едва ли не через каждый месяц, тяжело отразились на моральном состоянии молодого разведочного коллектива и послужили причиной распространения среди наиболее темной массы рабочих легенды о каком-то «злом роке», тяготеющем над этим районом».

Партия считалась проклятой, и рабочие просто бежали из неё и от капитана дальнего плавания. Сам геолог признавался, что «основательно расшатал за эти годы свою нервную систему».

Живая легенда

Мне повезло встретиться и поговорить о злом роке Эндыбала с человеком, который непосредственно работал там как в середине прошлого века, так и в начале текущего столетия.

Это Владимир Прокопьев – геолог из того самого легендарного первого выпуска геологоразведочного факультета ЯГУ. Живая легенда российской геологической науки. Человек, работавший в горах, лесах, тундре Арктики и даже джунглях Вьетнама. Один из первооткрывателей крупнейших промышленных серебряных месторождений Якутии и России «Прогноз» на притоке реки Адычи и «Вертикальное». Последнее месторождение открыто как раз на территории, примыкающей к Эндыбалу.

– Туда моя геологическая партия из 25 человек, – рассказывает Владимир Степанович, – была заброшена в 1965 году. До этого уже сталкивался с отдельными упоминаниями об этом месте от старых геологов «Дальстроя», которые прежде работали на месторождении, о том, что там, скажем так, не всё в порядке. Но особо в это не верил.

Несмотря на молодость, Прокопьев уже ездил «в поле», руководил геологическими партиями. С тайгой он с детства на «ты», за плечами имел десятки одиночных походов. Охотился, ходил и на медведя. «Ну а ещё я был убеждённым атеистом», – смеётся Владимир Степанович.

По его рассказам, к 1965 году в посёлке сохранилось 23 дома. Плюс два отдельных дома возле кладбища, в которых геологи и поселились. Они стояли практически совершенно целые, с печками.

Галлюцинации Эндыбала

– Со странностями мы столкнулись сразу. Первая то, что охотники, что из Себян-Кёля, что из Верхоянска или Батагая, избегали заходить в этот брошенный посёлок. Обходили его по тропе, разбивали стоянку и ночевали поодаль. Там от них, у костра, я и услышал рассказ о том, что ещё до Великой Отечественной войны здесь был открыт оленеводческий совхоз. Уже во время войны в деревне по каким-то причинам покончила жизнь самоубийством молодая девушка-учительница. С тех пор по деревне начало ходить привидение – женщина в белом. Считалось, что это дух учительницы. В итоге жители села просто не выдержали и ушли в посёлок Себян-Кёль.

И действительно, как будто в самом воздухе деревни витало нечто мрачное, чувствовалось какое-то психологическое давление. Мы поставили в метрах ста от домов баньку. Обычно в партиях мужики из неё не вылезают и парятся до самой ночи. У нас же, как стемнеет – не то что в баню, на улицу из домов, кроме меня и старшего геолога, никто не выходил, все боялись.

Меня, с одной стороны, это заинтересовало, с другой стороны, я испугался, но не за себя, а за рабочих. Такой моральный настрой грозил срывом работ. Потому, когда партия уходила по маршрутам, я оставался один в посёлке и пытался разобраться с тем, что тут вообще происходит. Скажу, что зрительных галлюцинаций не видел, но звуковые, которых просто, по логике, не должно было быть, я слышал абсолютно идеально.

Охота на привидение

– Поначалу я предполагал, что во всём виноваты дикие животные. Тогда в округе было очень много баранов чубуку. А они ещё те любители спускаться с гор и бегать по брошенным поселениям. Заберётся такой в дом и выглянет оттуда в окошко, с бородой, рогами – в темноте вылитый чёрт. И что будет, если увидит его рабочий? Тут у неподготовленного человека может и сердце не выдержать.

В общем, взял свой карабин и пошёл искать этих козлов. Там была большая школа, оттуда я и услышал подозрительные звуки.  Подошёл ближе, действительно, услышал чёткие шаги, которые уходили в сторону.

Иду внутри, палец на курке, вроде бы вот они, шаги в кабинете, резко открываю двери, думаю, всё – поймал, отсюда деваться некуда! Но – за дверью ничего нет, даже следов.

Всё это поражало до глубины души и особенно то, что так и не смог с этим разобраться даже в полевой сезон следующего года. Впрочем, тогда же я попал в авиакатастрофу. Вертолёт Ми-4, на котором делал облёт района, на полной скорости врезался в камни. Как среди кусков искорёженного металла остался живой – до сих пор не представляю.

В 2003 году, когда я прилетел в этот посёлок работать с канадцами, обстановка была совершенно другая. Прежде на территории от прежней добычи, изыскательских работ были целые горы руды. А тут – всё убрано, вывезено, разве что не подметено. И никаких паранормальных явлений уже не было.

С годами я пришёл к мысли, что зрительные и слуховые галлюцинации у людей, скорее всего, вызывала руда, которая там лежала. Иных объяснений у меня нет, – разводит руками Владимир Прокопьев.

Заметим, что на месторождении «Вертикальное», одним из первооткрывателей которого стал Владимир Прокопьев, в 2019 году открыли горноперерабатывающий комплекс, который с момента пусконаладочных работ выдал первые десятки тонн серебра. Старт работе нового комплекса дал Президент России Владимир Путин в режиме видеосвязи на V Восточном экономическом форуме. Но отметим, что производственные площадки на месте посёлка ставить не стали, комплекс построили рядом на горе.

P.S. Об Эндыбале упомянул в своей автобиографической трилогии эвенский писатель Андрей Кривошапкин: «В 1952 году школу в Себяне вдруг закрыли. Учителей и учащихся перевели в Эндыбал. Там открылась семилетняя школа. Я тогда учился в третьем классе. Трудная была зима. Многие дети болели. А весной Эндыбал полностью закрыли. Мы снова стали учиться в родном Себяне».