Самый известный Чысхаан республики рассказал о себе, вере в Деда Мороза и силе алгыса

«Интервью для «Якутии»? – спрашивает народный артист Якутии, заслуженный артист России Дмитрий Артемьев. – Читал в вашей газете материал Ланы Ильиной про Марию Алексееву, которая нашим бойцам в Москве помогает. Марию я давно знаю…»

Сам он недавно в составе гастрольной бригады Национального театра танца ездил в новые регионы России – Луганскую, Запорожскую и Херсонскую области, где выходил к зрителям в том числе и в образе Чысхаана, даря им новогоднее настроение и ощущение чуда.

Радость для детей и взрослых

– В зал я заходил под песню «Тус хоту», и при первых ее аккордах публика сразу оживлялась, а когда говорил: «Низкий поклон и добрые пожелания из Страны вечной мерзлоты и северного сияния! Приезжайте к нам в Якутию зимой, у нас бывает семьдесят градусов холода!» – раздавалось потрясенное аханье.

На одном из концертов были дети, вывезенные из Херсона. Очень бойкие, смышленые. На вопрос: «Что изображено на флаге Республики Саха?» – почти сразу закричали: «Солнце!» И на другие вопросы так же шустро отвечали.

Фирма «Камелек» под руководством Ольги Григорьевой передала нам свои чороны – их мы и дарили за правильные ответы в викторине. Это была такая радость и для детей, и для взрослых. И знаете, там было достаточно много тех, кто работал когда-то в Мирном, Нерюнгри, и они пришли с якутскими флагами, очень радовались, фотографировались на память, а во время нашего выступления от них шла осязаемая волна поддержки.

С образом Чысхаана я давно сжился. Дебютировал в этой роли еще в 1990-е годы, хотя изначально она предназначалась не мне. На Северном форуме в Петербурге с участием нашего первого президента Михаила Ефимовича Николаева была встреча с губернаторами, и Герман Арбугаев решил показать им не традиционного Деда Мороза, а властелина Холода, для чего одолжил у Августины Филипповой костюм из ее коллекции, договорился с артистом, а тот возьми и не явись. Тогда-то он и обратился ко мне: «Дима, выручай!» Я прямо шарахнулся от него: «Какой из меня Дед Мороз, то есть Чысхаан! Я же худой! И времени нет – выступаю». Но выходить действительно было некому, и я, надев свой пуховик, а поверх него – этот роскошный наряд, вышел к публике…

А когда вернулся домой, меня отправили в качестве Чысхаана в Оймякон на фестиваль «Полюс Холода», потом в рождественский тур по Скандинавии, где я после короткого приветствия начинал играть на хомусе, что везде очень хорошо принимали.

Как Чысхаан я столько стран объездил – все и не перечислишь. Аудитория – целые площади, как, например, в 2019 году в Москве на фестивале «Рождество в Европе», когда площадь Революции была битком. А недавно были съемки канала ОТР – я уже третий год в этом образе всю Россию поздравляю, еще по НТВ поздравление Чысхаана покажут и на Первом канале.

Элемент риска

– Я и Дедом Морозом бываю, когда в садики приглашают или родственники к своим детям зовут. Сам я очень долго в него верил, потому что в Мугудайском колхозе, а позже совхозе, где мой папа Егор Никифорович работал бухгалтером, на Новый год подарки детям развозил председатель профсоюза Афанасий Захаров-Хара Оппуонньа. Он приезжал на лошади, и колокольчик звенел в морозном воздухе, оповещая о его прибытии заранее, и мы, малыши, толпились у окошка, не дыша и не моргая – так боялись пропустить хоть одно мгновение, а уж когда он входил в дом в клубах холодного пара, у меня от восторга сердце из груди выпрыгивало.

Поэтому сейчас, когда меня приглашают в частные дома, я предупреждаю родителей, чтобы дети ждали у окна, и при виде идущего к ним в сиянии зимней ночи Чысхаана, который, входя в дом, еще и отряхивается от снега, у них глаза загораются! Но тут есть элемент риска – однажды меня чуть не укусила собака, да еще в момент прощанья, когда я произносил глубоким басом: «До свиданья, дети, до следующего Нового года!» – и тут она как прыгнет… Я, ойкнув от неожиданности своим натуральным голосом, успел нырнуть в машину – тем и сам спасся, и костюм, сшитый на заказ, спас от повреждений. До сих пор помню изумленные детские лица – так их поразил контраст между басовитым «до свидания!» и этим «ой!». Ну, в жизни всякое бывает. Так что теперь всегда заранее спрашиваю, есть ли во дворе собака.

В детстве на школьных маскарадах я, конечно, и думать не думал, что стану когда-то Дедом Морозом. Помню, пришел однажды на елку в костюме Доктора Айболита. Хирургом хотел стать, причем на полном серьезе.

А вот тренер мой Михаил Дмитриевич Гуляев, под началом которого я занимался легкой атлетикой, думал из меня первого якутского марафонца вырастить. Я ведь по маминой линии правнук знаменитого бегуна по прозвищу Уот Байысап (Боякинов), который опережал самых резвых скакунов.

Михаил Дмитриевич нам говорил: «Мы, якуты, когда-нибудь добежим до Олимпиады. Как борцов-вольников нас во всем мире знают, узнают и как бегунов. Нигде больше нет одновременно такого холода и такой жары, так что выносливость у нас в крови – сама природа подготовила для марафонского бега». Меня он хотел отправить к своему тренеру. Но я к тому времени уже знал, что такое сцена, аплодисменты, публика.

Знаковые встречи

– Когда я учился в школе, к нам в Мугудай приехал работать Гаврил Егорович Скрябин (в республике его знают как основателя ансамбля «Чэчир»), и в клуб на занятия его танцевального кружка я пошел вслед за своими братьями и сестрами. Кстати, безвременно ушедший Стас Катаков, чей ансамбль «Сандалы» сейчас гремит, хореограф Николай Терютин и солист нашего театра Владислав Попов – все мои земляки.

После школы я поступил в Хабаровский институт культуры на отделение хореографии. Одним из самых ярких и незабываемых впечатлений студенческих лет стала встреча с великим Махмудом Эсамбаевым, и произошла она, кстати, сразу после Нового года, 5 января. Он приезжал в Хабаровск на гастроли, и мы не могли пропустить такую встречу, но и подходить к нему боялись – как же, народный артист СССР, Герой Социалистического Труда! А он оказался таким простым в обращении, доброжелательным. Помню его слова: «Танцуете народные танцы? И танцуйте, не слушайте тех, кто говорит, что это слишком просто, несовременно».

Мне, студенту, Эсамбаев тогда показался ну очень пожилым, но на сцене он преображался: «Золотого бога», «Павлина» и «Макумбу» в его исполнении я помню, как будто это было вчера. А сейчас эти танцы в моем собственном репертуаре. Махмуд Эсамбаев танцевал до семидесяти. Мне нынче шестьдесят, и 16 февраля я танцую в спектакле «Бохсоруйуу» – хочу показать, что и мы, якуты, можем быть долговечными в таком искусстве, как танец. Но для этого надо держать себя в форме, хорошо питаться и, конечно, заниматься, заниматься и еще раз заниматься. Я, например, не только репетирую, но еще и бегаю – и зимой, и летом.

Утренние пробежки очень успокаивают. Я и сегодня пять километров пробежал. А начал во время ковида. Мы, танцоры, каждый день должны работать, чтобы тело оставалось гибким, чтобы мышцы не одеревенели, но в пандемию все было закрыто, и я занялся ходьбой, потом потихоньку перешел на бег. Сейчас в ледовых марафонах участвую. Два года назад пробежал в Оймяконе марафон «Полюс Холода».

Из космических войск

– В трудовой книжке у меня только две записи – о приеме на работу в Государственный ансамбль танца Якутии и о его преобразовании в Национальный театр танца имени Сергея Зверева-Кыыл Уола.

Туда меня пригласили, когда я был на четвертом курсе. Государственный ансамбль танца Якутии приехал на гастроли в Хабаровск, и его художественный руководитель Геннадий Семенович Баишев сказал мне: «Закончишь учебу – приходи к нам».

Но после окончания института я ушел в армию. Служил в космических войсках. Не в ансамбле песни и пляски. Конечно, самодеятельность у нас была, и там я выходил на сцену с танцевальными номерами, однако для профессионала этого недостаточно, чтобы поддерживать форму. Я находил выход – растягивался и танцевал в карауле. Пел, исполнял осуохай – отводил душу, там же полтора года не с кем было по-якутски словом перемолвиться. Так тосковал по родной речи, родным лицам…

После демобилизации, конечно, сразу пришел в Государственный ансамбль танца. Геннадий Семенович сделал сложную, но очень интересную программу «Танцы народов мира», где я танцевал и чеченский танец, и индийский, и калмыцкий, кавказский. Испанский «Тореро». Бурятский «Охотник и орел» в постановке Цыдена Бадмаева. В концертах советского времени тема дружбы народов присутствовала обязательно, но потом незаметно стала исчезать. А это было красиво и нужно людям, ведь в танце сконцентрировано все лучшее, что есть у каждого народа, и показать эту красоту – честь для артиста. Сколько фестивалей и стран я с этими танцами объездил!

Во время поездок начал собирать сувенирные тарелки разных стран. Набралось за это время больше сотни, на стене уже не помещаются.

Алгыс и осуохай

– Ещё я собираю чороны. Их у меня больше шестидесяти. В этом году выставлял их в Национальной библиотеке и библиотеке имени Белинского. Есть в моей коллекции и старинные, и современные – хрустальный, серебряный, из мамонтовой кости, даже Гжель. И чорон из Таиланда, как я его называю. На самом деле это, конечно, не чорон, но очень похож. Есть чорон работы скульптора Прокопия Добрынина, участвовавший в Днях якутского искусства в Москве 1957 года, чороны Ленинградского и Рижского фарфоровых заводов, сделанные по заказу руководства Якутской АССР, первые чороны фабрики «Сардаана».

Они у меня без дела не стоят – я же алгысчыт. Обряд алгыса совершаю уже лет двадцать. Молодожены, на свадьбах которых я произносил свои первые алгысы, теперь на свадьбы своих детей меня зовут.

В поездки беру наиболее крепкие чороны, подходящие по размеру и весу. Чередую их. Не годится, когда только одни выезжают, а другие вечно под замком. Но поводов для выходов в свет у них предостаточно – свадьбы, юбилеи. Не взял в этот раз – возьму в следующий. Они все у меня труженики.

Чорон, как и все на свете, тоже любит внимание. Деревянные время от времени надо маслом протирать, и стоять священные сосуды наших предков должны правильно, горлышком кверху, чтобы благодать в них снисходила, как летом на ысыахе и происходит.

Я часто принимаю участие в ысыахах за пределами республики. Особо хочу рассказать про ысыахи в воинских частях, где служат наши ребята и куда мы больше десяти лет ездим с Марией Егоровной Емельяновой из Комитета солдатских матерей. Вынужденный перерыв был только во время ковида.

Там нам всегда очень рады – как бы я сам в свое время обрадовался, если бы кто-то из родной республики приехал меня навестить. Поэтому, как только Комитет солдатских матерей позовет – еду без разговоров, даже за свой счет.

Особенно приятно, когда через много лет кто-то из тех ребят подходит и благодарит: «Спасибо, что приехали тогда и поддержали».

Ысыахи мы там проводим честь по чести: печем оладьи, проводим состязания, танцуем осуохай – начинается он, как правило, в клубе, потом «выплескивается» на плац, и в нем плечом к плечу не только якуты, но и русские парни из Мирного и Алдана. Во время одного из таких осуохаев на плацу прилетела стая журавлей и сделала три круга над нашими головами…

«Всё будет хорошо»

– Якутский алгыс и на флоте звучит. Поначалу на корабли нас не пускали, но мы просили: «Издалека приехали, дайте повидаться с земляками». Потом я по-быстрому облачался в одеяние алгысчыта, а когда начинал произносить благословение, никто уже и не останавливал: во-первых, интересно посмотреть, а во-вторых – люди интуитивно чувствуют, что я к ним благо призываю. Слово – это сила. Особенно доброе, вселяющее надежду.

Ещё настрой важен. Всегда надо сохранять внутреннюю уверенность в том, что все будет хорошо. Ушел человек в армию? Отслужит и вернется. На севере к возвращению мужа с охоты у жены ужин всегда готов, потому что она чувствует, когда он вернется. Так и тут – надо спокойно ждать. Тот, кто далеко, обязательно «услышит» это душой, сердцем, и сам будет спокоен.

В эту поездку по новым регионам на одном из концертов побывали наши земляки – бойцы, прибывшие прямиком из Бахмута, но не на отдых, а на учебу. Ребята очень спокойно и уверенно держатся. И осуохай с ними был особенно духоподъемным, хотя мы его не планировали, там же все по минутам расписано в связи с комендантским часом, но это как-то само собой вышло. А все концерты там мы начинали с алгыса на защиту от вражеских пуль и стрел: «Саалаахтан самныман, охтоохтон охтуман».

В тех местах я, кстати, не впервые: в 2016 году бывал там по линии благотворительной организации «Москва – Донбасс» под руководством Елены Романенко. Сейчас там все по-другому. Большая работа идет, и наш театр не остался в стороне.

Кстати, в эту поездку к автобусу, в котором мы ехали, со стороны Херсона вдруг прилетел журавль ли, лебедь ли и долго сопровождал, летая над нами…

А я готовлюсь к новым поездкам. В эти дни у меня все расписано вплоть до 4 января. 12 января лечу в Оленегорск, на Кольский полуостров, на встречу российских Дедов Морозов, где снова предстану перед публикой в образе Чысхаана. Время такое – волшебное.