Сейчас, когда мир лихорадит от заявлений президента США о Гренландии, самое вспомнить – ничто не ново под луной, и триста лет тому назад помыслы морских держав тоже стремились на север. Об этом и о Первой Камчатской экспедиции, отправившейся в путь в 1725 году с секретной инструкцией Петра I, рассказал «Якутии» доктор исторических наук Андриан Борисов.
Гонка держав
— Для всех морских держав это была настоящая идея фикс – найти проход из Азии в Америку. Османская империя, контролируя морские пути, закрывала доступ в страны Ост-Индии. А Голландия и Португалия уже добрались до Японии и Китая и очень интересовались, можно ли добраться туда через северные моря. То есть они знали, что можно, но вот где именно? И англичане, разумеется, тоже пытались найти этот северо-западный проход. А Россия, разгромив в Северной войне Швецию – морскую державу, достигшую, как вы знаете из истории, североамериканского континента, тоже вошла в этот «клуб», и Петр I понимал — кто первым откроет этот проход, тот и будет его использовать.
Конечно, еще Семен Дежнев ходил туда за моржовым клыком, который ценился тогда наравне со слоновой костью, но это была не научная экспедиция, которая все фиксирует, а промышленная, коммерческая, и о ней к XVIII веку уже забыли.
Таким образом Петр I был одним из первых императоров, который решил отрядить туда экспедицию, нацеленную именно на изучение страны.
В 1719 году он дал задание добраться до Камчатки, которую за двадцать лет до этого открыл наш земляк Владимир Атласов. Но вопрос, сходится ли Америка с Азией, оставался открытым, и два геодезиста – Иван Евреинов и Федор Лужин по поручению императора в 1720-1721 годах проплыли из Охотска до Камчатки, впервые обнаружив Курильские острова. Но Петр I осознавал необходимость более оснащенной экспедиции, и в декабре 1724 года, незадолго до смерти, дал секретное поручение своему ближайшему сподвижнику и доверенному лицу, датскому офицеру на русской службе Витусу Берингу — установить, есть ли проход между Азией и Северной Америкой.
Путем Дежнева
— Смерть Петра в январе 1725 года (8 февраля по новому стилю) не помешала экспедиции во главе с Берингом отправиться в долгий и опасный путь.
Два года они добирались от Санкт-Петербурга до Охотска – главного в то время порта на севере России. Здесь надо отметить, что охотский приказчик подчинялся якутскому воеводе, и якутский воевода участвовал в организации Камчатской экспедиции.
Она была, по нашим меркам, небольшая – чуть больше 30 человек, но их надо было перебросить к побережью со всеми грузами и провиантом, и именно с этого начали формироваться сначала Иркутский, потом Охотский тракты.
В Якутске они собирали припасы, отсюда же прокладывали маршрут до Охотска – естественно, на якутских лошадях. Наш депутат Софрон Сыранов подсчитал, что первые десять лет, когда Охотский тракт обслуживал сначала Первую, потом Вторую Камчатские экспедиции, каждый год там задействовали больше тысячи проводников-якутов и до пяти тысяч лошадей. Потом, как известно, этот тракт стал постоянно действующим.
Добравшись до Охотска осенью 1726 года, экспедиция там перезимовала, потом они решили пересечь Камчатку с запада на восток, дойдя до Нижнекамчатска – поселения, основанного, может быть, во времена Владимира Атласова. Там они построили бот «Святой Гавриил» и в 1728 году двинулись по морю на север. Плыли вдоль Камчатки, дойдя до Анадырского залива, открыв залив Креста, бухту Провидения, остров святого Лаврентия, остров Ратманова, дошли до крайней оконечности азиатского континента, который позже назовут мысом Дежнева, прошли пролив между Азией и Северной Америкой и вышли в Чукотское море. То есть фактически повторили путь Дежнева.
«Камчатские экспедиции формировали Якутск»
— Североамериканского побережья они не обнаружили – видимо, закончился провиант, что вынудило их повернуть обратно, но геодезические и метеорологические наблюдения показали, что Азия и Америка точно не соединяются.
В 1729 году Беринг попытался снова повторить этот маршрут и даже проплыл более 200 километров в восточном направлении, но ветра и туманы не пустили его дальше. И все же роль Первой Камчатской экспедиции, трехсотлетие начала которой мы нынче отмечаем, велика. Именно тогда стало приходить понимание колоссальных масштабов страны, в которой мы живем – Беринг и его команда обследовали почти 3500 километров побережья!
И я не ошибусь, если скажу, что именно 1-я и 2-я Камчатские экспедиции формировали наш город. Якутск был их базой, и этим все сказано — тут были склады, позже появилась Навигацкая школа для подготовки кадров. Да и для того, чтобы просто разместить такое количество народа в маленьком, прижатом к реке городе, явно нужно было строить дополнительные помещения.
«Рукописи не горят»
— Здесь, кстати, надо отметить, что Беринг и его помощники с североевропейской аккуратностью и педантичностью день за днем записывали в свои дневники, где они останавливались, с кем встречались, что делали. То есть они таят в себе много открытий — касающихся в том числе Якутска тех лет и его жителей. Почему таят? Да потому что по сей день переведена только часть материалов.
Дело в том, что большинство участников экспедиции составляли иностранцы. Кроме Беринга, во 2-й Камчатской экспедиции, к примеру, участвовал Герхард Миллер, который, естественно, вел записи на немецком языке, а немецкий язык XVIII столетия существенно отличается от современного, и неспециалисты, даже если они природные немцы, работать с ними не могут. А Беринг, вероятно, еще и на датском писал, точнее, на стародатском.
Часть материалов экспедиции хранится в Российском государственном архиве древних актов в Москве, часть – в филиале Академии наук в Санкт-Петербурге, а значительная часть – в Германии. Наш коллега из Новосибирска, специалист по истории обеих Камчатских экспедиций Александр Христианович Элерт работал совместно с немецкими исследователями, но с его смертью все приостановилось. И все же будем надеяться. Как говорится, рукописи не горят.
This post was published on 22.01.2025 13:45