Региональное отделение РВИО: об установлении судеб солдат Великой Отечественной и Вахте памяти

Владимир Левин почти ничего не знает о своём деде – рассказать было некому. Отец его, Степан Яковлевич, уже ушедший из жизни, сам ничего про отца не знал: родился через полгода после того, как он ушёл на фронт. Погиб Яков Левин в январе 1944-го при освобождении Украины, а жена его Ольга умерла примерно тогда же.

«Напрямую в ЦАМО»

Так ничего и не знали об отце и деде ни сын, ни внук. Но через музей имени Ярославского выяснилось, что рядовой Левин был удостоен ордена Красной Звезды. А так как с 2019 года при музее действует региональное отделение Российского военно-исторического общества, то его секретарь Евстафий Прибылых, собрав все имеющиеся документы, обратился в Главное управление кадров Минобороны РФ. В итоге в Якутск пришло удостоверение, которое вручат родственникам в торжественной обстановке в День Победы.

– У РВИО заключён договор с Министерством обороны РФ, а мы действуем как его региональное отделение, – рассказывает Евстафий Петрович. – Если обращаемся напрямую, скажем, в ЦАМО – Центральный архив Минобороны, получается быстрее. Поэтому люди идут к нам.

Другое направление нашей работы – установка памятных знаков. В 2021 году от РВИО мы получили восемь мемориальных досок, которые были установлены на родине Героев Советского Союза Фёдора Попова, Владимира Лонгинова, Фёдора Охлопкова и полных кавалеров ордена Славы.

Возглавляет наше отделение директор Якутского государственного объединённого музея истории и культуры народов Севера имени Емельяна Ярославского Николай Дмитриевич Бугаев.
В последние два года мы существенно расширили наши ряды – теперь у нас 63 человека, открыты местные отделения в Намском, Хангаласском, Таттинском и Алданском районах, и работа активизировалась.

В Волгоградской и Тверской областях

– В 2021 году организовали свой поисковый отряд, который нёс Вахту памяти в Волгоградской и Тверской областях, подняв за месяц останки около 500 воинов.

Я сам был там, в составе отряда.

Запомнилось, как нашли солдата, погибшего от взрыва: он погиб, сидя в позе эмбриона, так его и засыпало. Так мы его потом и нашли. Эксперты сказали: «Это был совсем ещё мальчик».

А в другой раз наткнулись на братскую могилу: в этом случае бумажной работы, которой очень много, становится ещё больше, потому что надо зафиксировать всё – во сколько часов нашёл, в каком направлении какая кость лежала и т.д.

Потом всё нужно доставить в палатку экспертов-криминалистов, без которых во время Вахты нельзя и шагу ступить.
Кстати, медальоны, которые посчастливилось найти, тоже надо нести специалистам, нельзя их открывать самостоятельно – если внутри бумага, она «сгорает» на воздухе. Специалисты же обработают этот бесценный клочок нужными химикатами, и текст (при условии, конечно, что он там был) можно будет прочесть.

Но солдатский медальон – находка редкая. Редчайшая, я бы сказал. На почти триста поднятых нами во Ржеве останков медальонов было всего 15, из них прочесть удалось восемь.
Медальон же никак и ничем не крепился ни к телу, ни к одежде – как говорится, сунул в карман и пошёл. Где его потом в случае чего искать? Обидно.

Особенно на фоне того, как всё было продумано у немцев: их жетоны, не подверженные коррозии, носили на цепочках, причём состояли они из двух половинок. С жетона убитого отламывалась половинка, и он сразу вносился в списки погибших. Поэтому, находя останки немецких солдат, сразу смотришь на жетон: если целый – значит, перед тобой пропавший без вести. Даёшь знать немецкой стороне, с которой есть договоренность, и они там у себя вносят его в списки и захоранивают.
Но это, так сказать, побочная деятельность. Главное – это поиск наших солдат.

«Проверить и перепроверить»

– Основное орудие труда у поисковика – щуп, ведь миноискателем каждого не снабдишь. Но и щуп хорош, особенно после того, как появится навык, и тогда уже ты сам по звуку определяешь, железо под ним, дерево или кость.

Патроны и гильзы чаще рассыпаны на поверхности, и свой квадрат вокруг них (а там вся территория поделена на квадраты) нужно проверить щупом. Тщательно проверить. Желательно – проверить и перепроверить не по одному разу. Сколько раз бывало, что копаешь в одном месте – ничего. Вернёшься, снова копаешь – опять ничего. Но не отпускает тебя это место. И вот вечером, уже собираясь уходить, копнёшь лопатой – и находишь.

Везде, где мы работали, условия разные: во Ржеве одежда и железо сохраняются хуже, в Волгограде – лучше, поэтому там, кстати, работать небезопасно: боезапас, пролежавший в земле 80 лет, может сдетонировать. Ничего не попишешь – степь, а во Ржеве – лесная зона, почва влажная.

Там и болота есть. Помню, сколько мы в одном таком болоте просидели! Несколько дней интересующий нас участок осушали, воду вёдрами таскали, а она прибывала и прибывала… Зато извлекли потом из этой ямы останки сразу 30 человек. Это нам эксперты сказали.

А ещё в работе поисковика нужно учитывать один важный нюанс: в местах боёв минувшей войны сейчас пашни, сады, частные территории, куда могут не пустить. К счастью, владельцы фирм время от времени устраивают своим землям «отдых», и пока территория «отдыхает», мы можем там работать, при этом понимая, что в ближайшие годы сюда будет уже не попасть.

Работу поискового отряда мы планируем продолжить и в этом году. Война не закончена, пока не похоронен её последний солдат.
А напоследок хочу обратиться к жителям нашей республики: если у вас есть какие-то вопросы, связанные с установлением судьбы ваших родственников, погибших или пропавших без вести во время Великой Отечественной войны, или по поводу полученных ими наград – обращайтесь по адресу: Якутск, проспект Ленина, 5/2. Поможем, чем можем.
Фото: Елена Борисова и Евстафий Прибылых.