Позывной «Тиит»: В азарте, выплескивая злость, я кричал: «Мимо!»

В ноябре прошлого года, находясь в отпуске, сопровождал Василия Егорова, моего уважаемого тренера, командира батальона «БАРС-2», народного депутата Ил Тумэна. Ездили мы по новым территориям России, где он занимался поиском пропавших без вести наших бойцов, уточнением координат и свидетелей боевых столкновений.

Василий Иванович – директор филиала Центра военно-спортивной подготовки и патриотического воспитания молодёжи «Воин» РС(Я). В те дни услышал от него о подвиге якутского бойца Дуолана Титова с позывным «Тиит», который он совершил в феврале 2023 года  в зоне СВО.

В то время Дуолан проходил лечение в госпитале. Мне захотелось непременно встретиться с ним. Помог опять Василий Иванович, нашел телефон Марии Сысолятиной, матери Дуолана, через неё я получил «добро» от врачей, и наша встреча состоялась.

Борец, морпех, алмазодобытчик

Дуолан родился в Чурапчинском районе, закончил Чурапчинскую спортивную школу им. Д.П. Коркина, где успешно занимался вольной борьбой, боксом, шашками. После окончания школы отслужил в рядах Российской армии морпехом, поступил и успешно закончил Якутский финансовый колледж им. И.И. Фадеева. После учебы стал работать вахтовым методом в АО «Алмазы Анабара». Ему нравилось работать в компании, получил несколько специальностей. Когда я попросил рассказать о его подвиге, скромно ответил: «Это было ежедневной боевой работой». И улыбнувшись, попросил: «Лучше никому не рассказывай». Полгода прошло с той самой встречи, и только сейчас я получил «добро» от Дуолана на публикацию его рассказа.

Спасение 15 бойцов

– 25 октября 2022 года я был призван по частичной мобилизации. В начале ноября уже был на Украине, где из якутян сформировали отряд. А из числа бойцов, призванных из Дальнего Востока, создали разведывательно-штурмовую группу «Сиэгэн» (Росомаха). Через 11 дней после мобилизации я уже был на линии боевого соприкосновения, начались первые бои.

В декабре мы пошли на первый штурм местности «Времевский выступ».  Перед нами выехали два танка, мы выступили на третьем. Бои есть бои, были и потери. При наступлении танкистам что-то передали по рации, они поехали обратно. Тогда я подумал: «Может быть, по другому направлению будем штурмовать». И тут по нам начали стрелять отовсюду – артиллерия, минометы. Ребята, сидевшие сзади, получили осколочные ранения. Я сам чуть не слетел с танка, еле успел схватиться, чуточку контузило. Мы ведь на броне ехали.

Отъезжаем, пятимся, обернулся, а там большая воронка. Танк стал буксовать, ну я и подумал, что всё, застряли. Но танк, родненький, выскочил, остановился. Было много раненых, стали их спускать в яму. Кто пешком, кто ползком, все в спешке, не знаешь, что и делать. Ребята все в крови. Увидел парня с позывным «След». Показывает ногу, посмотрел – вроде нормально.  Вдвоем с командиром положили его на танк и пешком пошли к ребятам, к яме от воронки.

Пока думал, как вытащить раненых, вернулся танк. Погрузили раненых. Одного тяжело раненого парня положили вперед, сами остались, танк уехал. Отошли на другое место и лежим, думаем, как быть. Вдруг один из оставшихся говорит, что он «трехсотый» (раненый — ред.). И я подумал — ну почему же ты не сел в танк?

Схватили его и побежали. Укропы не стали жалеть снарядов, мин для троих человек. Наводили на нас, кажется, коптером. Довольно долго так бежали. Вдруг видим, стоит старое здание, похоже на заброшенную котельную. Заскочили туда. Стоят люди. Чуть не перестрелялись. «Не стреляйте, свои, свои!» – кричат. Оказались наши, снайперы. «Фу, наши», – выдохнули мы. Зашли, отдышались. Напарнику сказал: «Снимай обувь». Оказывается, ему в ногу попали осколки. Чтобы он не паниковал, сказал: «Э, маленькая царапина». Остановил кровь и перевязал.

В это время заскочили другие солдаты, опять чуть не перестрелялись. Подошёл командир одного из добровольческих отрядов и спросил: «Вон там, в ангаре, находятся наши, может, побежим?». Взяли моего раненого напарника и побежали. Когда добежали, оказалось, что там много наших раненых. Помогли ребятам. У меня были аптечка, бинты, два укола промедола. Потом еще пришли другие бойцы. И когда у них спало напряжение, начали проявляться болячки. У одного из парней стало сбиваться дыхание. Сразу сняли броник, верхнюю одежду. Нашли на спине маленькое отверстие. Опешили. Ребята говорят, давайте обмотаем целлофаном. Я им в ответ, не надо, там образуется вода, и он умрет, перевязал его. Потом подъехала машина за ранеными. Раненых кололи промедолом. Они, расслабленные после напряжения, стали очень тяжелыми для носки. Около ста метров до точки эвакуации перетащили несколько человек. Так спасли 15 раненых бойцов.

Одиночная защита

– До февраля стояли в обороне. Новый год встретили в блиндаже. В нашу сторону враг особо не лез. В феврале начали собирать добровольцев для штурма опорного пункта ВСУ. Я, долго не думая, согласился выступить.  Ребята с позывными «Метис» и «Курил» тоже сказали, что пойдут, так нас, якутов, стало четверо.

Двумя группами зашли на опорник. Все планировали заранее и, правда, за 15 минут взяли пункт. Конечно, были и потери. От того, что мы неожиданно залетели на БТР (бронетранспортер – ред.) и БМП (боевая машина пехоты – ред.), враг растерялся. Как остановилась БМП, мы спрыгнули. Смотрю, ребята лежат, боятся, конечно, идет сильный обстрел. Подошёл, поднял их, а мысли крутятся, что ребят должен довести до леса. Да там и не лес был, а кусты, побитые деревья. Опорный пункт все же отвоевали.

А в 50-80 метрах оказался второй опорный пункт. Началась перестрелка с ними. Один боец растерялся, ищет рацию. Подбежал к нему, чтобы успокоить, тут же рядом оказался мой друг «Метис». В это время прилетела мина. Потерял сознание… Очнулся – бойца, к которому подбежали помочь, не было. Рядом лежал «Метис» без движения. Попытался его поднять. Кричу, стараюсь волочь. Не получается. Сам тоже оказался раненым. По нам стреляли. Думал: вдруг может случится чудо, он очнется, придет в сознание. Даже мыслей не было, чтобы бросить друга. Так даже и не понял, что на позиции остался один.

Ползком пробрался в лесопосадку под минометным обстрелом, мины взрывались совсем рядом. И, когда полз, зацепился за кусты. Обернулся, чтобы увидеть, за что, а там нога в колене вывернута на сторону. Поправил и пополз дальше. И тут как будто Бог открыл дорогу, показался окоп. Заполз в него и попытался закрутить турникет (приспособление для остановки кровотечения – ред.). Не получилось, тогда взял глину, чернозем и где небольшие раны, где считал, что капилляры малы, замазал. Думал, на холоде закупорит сосуды. А минами так и стреляли, но, слава Богу, не попадали. И каждый раз в азарте, выплескивая злость, я кричал: «Мимо!».

В первый день посчитал и понял, что еще дней десять могу быть в сознании, из них пять буду в силе. Из еды была конфета, разделил ее на 4 части. Если ослабевал, то кушал часть конфеты, тогда вроде как сытый. Сладкое давало силу. Если хотелось пить, ел снег.

Поставил цель – остаться в живых и выпить горячий чай с сахаром. Ночью спал примерно час. На случай, когда враг нападет внезапно во время сна, лежал, подготовив автомат так, чтобы застрелиться… Во время бодрствования лежал готовым к бою. Днем не давали двигаться дроны.

Верил, что придет подмога. И вот на третий день, вечером на закате, в сумерках услышал якутскую речь: «Тиит», где он может быть?». Тут же негромко крикнул: «Я здесь!». Мои ребята «Ким», «Курил», «Пума» пришли, радости не было предела, все были удивлены. По рации сообщили радостную весть: «Тиит» живой, «Тиит» живой!». Там тоже обрадовались, отправили БМП. Ребята вынесли меня на спине из лесопосадки. В это время по нам стреляли.

Подъехала БМП, меня занесли внутрь. До этого военный вертолет ударил по позициям ВСУ. Когда возвращались, с БМП слетела гусеница из-за ударившего рядом снаряда, дальше ребята несли меня на носилках. Вдруг смотрим, за нами погнались свыше десятка укровояк. Кричу: «Дайте автомат, приму бой!». Мои ребята забежали в маленький лесочек, подготовили засаду. Но противник, кажется, догадался, и отступил.

Подъехала вторая БМП. Когда вернулись к своим, меня тут же на «Урале» отвезли в пункт первой помощи, и там я исполнил своё желание: выпил теплый чай с сахаром. Дальше повезли в Розовку. Там одна русская девчонка, приговаривая: «Ты герой, ты герой», целовала меня в щеки. Когда уезжал, она оставила мою шапку себе, а мне дала свою (смеётся). В Донецке, осмотрев раны, сразу отправили на вертолёте в Ростов, оттуда перевели в Питер.

***

Мы проговорили с Дуоланом больше часа. Он лечился от тяжелых ран в военном госпитале целых 10 месяцев. Сейчас боец вернулся в Якутск, к жене и трём детям, проходит реабилитацию. Не унывает, собирается заняться бизнесом. Друзья Дуолана рассказали, что у него боевой характер.  Он никогда не терялся в любых тяжелых ситуациях. Своими быстрыми действиями помогал товарищам оставаться в живых. Во время ожесточенных боев, несмотря на тяжелое ранение, обморожение ноги, не покинул позицию, а удержал ее. Силы ему придавала вера в друзей.

Многие ребята возвращаются из зоны СВО с ранениями, контузиями. Здесь, на родине, мы должны оказать им всеобщее внимание. Совместными усилиями  помогать в достижении новых побед, покорении новых высот в жизни. Проявить искреннее теплое отношение, сгладить последствия боев,  сняв боли, и отвести их печали.

Иннокентий Киренский