Позывной «Дакота»: в окопах забываешь про болячки

С чего начинаются истории о настоящих бардах? Может, с того, как мужчина ушёл добровольцем на фронт, вернулся живой, написал свои песни, а потом вновь отправился добровольцем, чтобы спеть их тем, о ком в них говорится.

Бард СВО

Артур – доброволец отряда «Боотур», парень из Томмота, старатель, сварщик, воин и бард СВО. Бодрый бой гитары и песни якутского добровольца Артура с позывным «Дакота» чем-то похожи на те, что пели пацаны во дворах, сегодня слушают на пылающем Юге страны, во всех присоединённых к России новых регионах.

За его плечами уже две поездки сроком по полгода на передний край. Мы встретились с ним в Якутске. Выше среднего роста, костистый, жилистый, русский парень с открытым, честным лицом.

Окопные реалии

– Прохожу реабилитацию в Медцентре. Не то чтобы у меня ранения, просто врачи прицепились, это надо проверить, то не нравится, – рассказывает Дакота. – На самом деле, если что беспокоит, так это спина, сорвал как-то по работе, когда мотор ставили. Именно за неё и опасался, когда поехал на СВО.

Мы хоть и числились десантом, по сути, были пехотой. А война ведь для пехоты  – это не как в кино — бои, атаки, взрывы… В первую очередь это тяжёлая физическая работа. Копаешь окопы, таскаешь брёвна на блиндажи, боеприпасы, бегаешь, снова копаешь, таскаешь. И боишься: не дай Бог спина вылетит, подведёшь же всех…

Не подвела. А приехал домой, в столовой женщина попросила мешок муки перенести, поднял его и чувствую, хрустнуло, да так, что не разогнуться… Такая вот произошла оказия.

Вообще, там, в окопах, частенько бывает, что все эти болячки, которые у нас накапливаются с возрастом,  куда-то пропадают,  буквально забываешь про них. Здесь, на гражданке, полежи-ка ночь в сырой одежде да обуви, на следующий день свалишься с температурой. А там неделю, другую в грязи, в воде и ничего… Организм, видимо, перенастраивается, понимает, не время хандрить. Хотя я там сложнее всего жару переносил, она там другая, чем в Якутии, тягучая, иссушающая, знойное марево, вода, которую бережёшь, и хруст земли на зубах.

Родом из Алдана

– Родом я из Верхнего Куранаха, дед по мужской линии у нас был из казаков. Отец рассказывал, что хранил старик по молодости форму казачью и шашку родовую. Но потом пришли «товарищи» в погонах и изъяли как холодное оружие. Не любила тогда власть ни казаков, ни всё, что было с ними связано. За фотокарточку в семейном альбоме при казачьей форме можно было и под репрессии попасть. Чего уж про форму и шашку говорить.

А вот мама у меня черниговская, с Украины, отучилась там на повара-кондитера, предлагали ей по распределению Сочи, а она приехала в Якутию и здесь уже познакомилась с папой, потом появился я. Детство и юношество у меня прошли, по большей части, в селе Улу. Рыбалка, лес, такой природы, как у нас, во всей Якутии не сыщешь! Там до сих пор остался отчий дом, ну как дом, скорее, уже развалины. Село-то давно уже не то, что было раньше, когда-то там кипела жизнь, стояли автоколонны, трудились люди, сегодня от тех трудовых бригад, да и от села осталось разве что одно название. Сам я живу уже в Томмоте.

На СВО в первый раз добровольцем пошёл ещё в самом начале. Желание внести свой вклад в защиту русских людей на Украине у меня было ещё до начала спецоперации. А как иначе, кем мы будем, если своих бросим, их ведь там восемь лет убивали, бомбили, тех, кто за Россию, пытали в подвалах, мучали. Там танки с фашистскими крестами, оружие со всей Европы, США, и наёмники оттуда же.

Слышал, что там сражаются за ДНР и ЛНР наши якутские казаки. Связался с ребятами, они объяснили, что да как, и я специально приехал вступать в отряд в Якутск. А тут как раз и началось…

Позывной «Дакота»

– Откуда пошёл позывной «Дакота»? В детстве любил читать про индейцев, была такая трилогия «Сыновья Большой Медведицы», три романа – «Харка, сын вождя», «Топ и Гарри» и «Токей Ито». По ним ещё фильмы с Гойко Митичем выходили. Вот там и рассказывали про борьбу племени Дакота с американскими империалистами, правительственными войсками. Очень мне запало в душу, как индейцы мужественно сражались. Отсюда и позывной.

Когда поехал на СВО в первый раз, стояли мы, добровольцы из отрядов «Барс», «Волки», «Тигры», как раз под Изюмом, есть там такой «шервудский лес» — и как раз там тяжёлые бои шли с украинскими националистами. Такая реальная чащоба. Леса там совсем другие, в наших, даже густых, хоть что-то видно вдаль. А там в начале весны вроде нормально, а когда начало зеленеть, уже всё как в джунглях, ничего не видно…

А ещё эти мины, насыпали нам тогда «лепестки» маленькие такие, зелёные противопехотные мины, в лесу их среди листвы, когда идёшь, а тем более бежишь, и не заметишь, убить не убьют, но калечат, отрывают стопы только так. Одно спасение ботинки, у них в подошве металл простелен.  Но это дефицит ещё какой. Не в каждом магазине бывают. Повезёт, если трофеем такие попадутся.

Вообще с минами было много всяких историй. Минировали многое, как нам говорили, увидел что хорошее, пройди мимо, не твоё – не бери. Здоровее будешь.  Заминированным мог быть сотовый телефон, даже снаряженный рожок от автомата. Смотришь, патроны хорошие, бронебойные, начинаешь стрелять, а он взрывается – глаза, пальцы, считай, потерял…

Ну, и своих глупостей хватало. Было такое, как-то боец принес в блиндаж  посмотреть, поковырять несработавший корпус иностранной мины, а он, как банка из-под консервов. В итоге двоих убило, один тяжелораненый.

Автомат – наперевес

Самая опасная артиллерия та, которую не слышишь. Обычно слышишь «выход», и у тебя есть пара секунд, чтобы в ямку прыгнуть, если на голом месте, а в окопе пригнуться. У врага миномёты польские очень тихо бьют, выхода практически нет, просто прилетает ниоткуда и взрывается. Неприятная такая вещь. Но ещё хуже танк, у него начальная скорость снаряда очень высокая, когда стреляет, просто не слышишь выстрела, только снаряд пролетает мимо со звуком фррр. И если его услышал, значит, повезло, не твой, дальше ушёл…

Попали мы как-то в поле под такой обстрел, хорошо, танк бил по нам с закрытой позиции, над нами висел дрон, корректировал его. Если бы вышел на нас на прямую наводку, всех бы там и положил. А так натерпелись, конечно, ужасов, но смогли уйти.

У меня и первые слова песни «Автомат – наперевес, две минуты – до небес оставалось» родились после того, как мы только выехали из лесопосадки, две минуты прошло, и эту лесополосу пакетом «Града» накрыло. Повезло…

Как рождаются песни?

– У всех, наверное, по-разному. У меня обычно появилась строчка, которая мне понравилась, тронула за душу, я её запишу в блокнотик, который всегда с собой ношу, а потом додумываю, меняю так и сяк. Лучше всего песни получаются во время работы. Я же старатель, после первого контракта на полгода вернулся обратно в артель. Вспоминаешь, что и как было, думаешь, как всё лучше изложить. Наиграешь потом на гитаре, ребятам нравится, говорят, такое должны больше людей услышать.

Когда заключил второй контракт в добровольческий отряд, мы несли службу в Луганской области. Проездом были в Луганске, я зашёл на местное радио и оставил там флешку с несколькими песнями о том, как мы воюем – если понравится, поставьте для ребят. Ну, и уехал. А потом  парни сказали, твои же песни постоянно крутят, они хорошо все зашли, понравились. Говорят, что их и в Донецкой области слушают, и в Запорожье ставят. Отцы-командиры шутили, поэта у нас в личном составе другого нет, мол, на линию боестолкновений не отправляйте, нельзя его терять…

Чувство страха

– Совсем не страшно, наверное, только тем, кто погиб. Живому там не может быть не страшно. Просто с этим каждый борется по-своему. Рядом с боевыми товарищами стыдно давать слабину. Да и на передовой мы не всё время, проходят ротации, переводят на вторую, на третью линию. Туда тоже порой что-то малоприятное прилетает, но намного спокойнее.

А вот хуже некуда ехать на «ноль», когда у тебя заканчивается контракт, осталось всего ничего, ты уже дни считаешь, часы, и тут  надо туда. Вот в этом случае внутри тебя холодеет, предчувствия всякие, мысли возникают. Обидно становится. Хотя обычно тех, у кого заканчиваются контракты, туда стараются не посылать. Но ситуации и обстоятельства бывают всякие.

Телохранитель «Злого»

– Были планы поехать на СВО ещё раз, но об этом сейчас говорить рано. Время покажет.

Поучаствовал в съёмках. В Якутии снимают фильм про нашего комбата, у него позывной «Злой». Я был у него телохранителем. А тут сослуживцы узнали, что я в Якутске, позвали.

Снимает телекомпания Russia Today (с англ. — «Россия сегодня»), они к нам и туда на позиции приезжали, а сейчас снимают тут, на родине командира. Спел им несколько песен, говорят, что они войдут в фильм. Хорошо, что привёз с собой гитару, в Питере купил отличный японский инструмент – смарт-гитару, с хорошим звуком.

Когда назначили телохранителем, думал, повезло так повезло, комбат же порой ездит в Луганск по своим командирским делам, боеприпасы там выбить, в штаб или ещё что, честно говоря, не вникаю. Наше солдатское дело маленькое, меньше знаешь, крепче спишь. Ну, я и думаю, съезжу, посмотрю на мирную жизнь, да хоть мороженое съем.

Тут слышу вроде как собирается ехать, сижу весь в нетерпении, жду, а мне никто и ничего не говорит, никуда не зовёт. Я уже беспокоиться начинаю, сбегал, спросил, мол, едем- не едем, а он смеётся, говорит, в Луганске его охранять не надо.  Твое дело на передовой за мной ходить…

А должность на самом деле опасная у него. Наши командиры, особенно такие легендарные, как «Злой», у бандеровцев на особом счету. За каждым из них персональная охота… Поэтому гордимся им и говорим: «Дай Бог вам всем, ребята, такого, как у нас, комбата!»

Дорога домой

– Обычно возвращаешься домой через Москву на поезде. Это 6 полных суток плюс 12 часов ждешь пересадку на Сковородино. Пока едешь, столько людей видишь. Через моё купе 17 человек прошло. Помню, в первый раз возвращался, были такие, кто говорил мне, зачем это СВО, что мы там потеряли, надо выводить войска и прочее. Я спорил с ними. А сейчас ехал, и видно, что люди уже понимают, что мы боремся там с мировым фашизмом.

Лично моё мнение: никаких переговоров, СВО надо доводить до конца, а это полные демилитаризация, денацификация. Мы за защиту прав русскоязычного населения, православной веры, против бандеровщины, неонацизма.

Наше дело правое, обидно будет за всех парней, кто погиб, если мы не выполним все задачи СВО.

_______________________________________________________

Творчество

Автомат наперевес,

две минуты до небес оставалось.

Но вмешались силы света,

благодарны мы за это – обошлось.

***

Под обстрелом вся дорога,

кто-то тихо вспомнил Бога,

а осколки обрывали стук сердец.

***

Смерть смотрела сквозь прицелы,

а с небес утюжит «Град»,

видно, мины те не наши,

поживём с тобою, брат…

***

Русский, чеченец, якут,

татарин, бурят –

разных религий сводный отряд.

Вежливые люди,

спасаем мир вновь

и проливаем алую кровь!

Запад гниющий, это прими,

мы не желали этой войны.

Верим в Россию

и поставим вам мат,

добьёт бандерлогов

российский солдат…

***

На Донбассе миру быть,

Мать-Россию не сломить,

надорвётесь!

Евроштатовской семьёй ядовитою

слюной захлебнётесь!

Точку мы в войне поставим,

павших всей страной помянем.

Дух единства обрели наши сердца,

и на площадях Донбасса

гордо прогремит парад,

и пройдёт, чеканя бодро,

сводный, доблестный отряд…

***

Русский, чеченец, якут,

татарин, бурят –

разных религий сводный отряд!

Вежливые люди,

спасаем мир вновь

и проливаем алую кровь!

Запад гниющий, это прими,

мы не желали этой войны!

Верим в Россию

и поставим вам мат,

добьёт бандерлогов

российский солдат…

***

Русский, тувинец, эвенк,

башкир да бурят –

разных религий сводный отряд!

Вежливые люди спасают мир

вновь и проливают алую кровь!

Запад гниющий, это прими,

мы не желали этой войны!

Верим в Россию

и поставим вам мат –

в шахте скучает

добродушный «Сармат»…