Среди подарков на 85-летие первому Президенту РС(Я) Михаилу Ефимовичу Николаеву была подкова на счастье от Бориса Смаиловича Гумер-оглы, кузнеца в шестом поколении, чьи творения давно украшают наш город.
«Мы рома»
– Когда я дарил Михаилу Ефимовичу эту подкову, он меня спросил: «Она левая или правая?» – а я и не знаю. Так неудобно было. Но точно скажу – лошадь ею можно подковать, если по размеру подойдёт.
Самому мне, правда, лошадей подковывать не пришлось. Вот папа мой – тот подковывал. У него и табун свой был, когда мы по Кубани кочевали. А потом цыган решили сделать оседлыми, лошадей у нас забрали и запустили в колхоз. Папа там дом построил, кузнецом стал.
Но его лошади так и остались его лошадьми. Он же их с самого детства растил. Разговаривал с ними на каком-то неизвестном нам языке – это я хорошо помню. Если уходили далеко – папа свистел так, что аж уши закладывало, и они с ответным ржанием тут же к нему летели.
Как-то решил председатель свою власть показать: «Запряги мне их». И каким тоном это было сказано! Понимай так, что «ты тут никто, пешка, а твои лошади сейчас меня повезут». Ну, папа и не стерпел. А кто бы стерпел? Если бы тот председатель вежливо попросил, по-человечески – другое дело. А так нельзя. Мы кочевники, ро́ма, люди свободные. Нам слово грубое сказать – мы в ответ сразу вспыхиваем. И я такой.
Ты объясни по-доброму – мы поймем. А председатель: «Я тебе что сказал? Запрягай давай». Папа ни с места. Тот кликнул двух работников – конь не дался, разметал их. Ещё двоих позвали и запрягли-таки вчетвером.
Но не успели тронуться – папа как засвистит, конь – на дыбы, как даст копытами по линейке (это такая лёгкая повозка для представительных людей). Линейка в щепки, председатель по земле кубарем… Вскочил, ругается, а люди ему: «Насильно запрягал – сам и виноват». Папу после этого уважать ещё больше стали. Звали только по имени-отчеству.
Я уже сказал, что он кузнецом был. Ему как многодетному (нас семеро было, мал мала меньше) разрешали по вечерам в колхозной кузнице оставаться и ковать для себя, на продажу.
Помню, он буравчики ковал, кольца для дверей, чтобы замки вешать – да все, что сейчас в хозяйственном магазине купить можно, а тогда этого не было. Придет папа на рынок, а люди его уже ждут. Разбирали весь товар, не давая даже толком на прилавке расставить.
«Кровь взыграла»
– Только мне, самому старшему, пятнадцать лет стукнуло, папа меня к делу приставил, дал что полегче – цепи ковать. То есть это для него полегче, у него в руках металл играл, а мне поначалу трудно было.
Каждая цепь – по два с половиной метра, по три. Собак на них держали, скотину привязывали, соответственно, она надёжная должна быть. Ну, я и старался. Из семерых детей мальчишек трое было, но в кузнецы папа определил меня с меньшим братом. Углядел в нас что-то.
…Когда я Тарасу Гавриловичу Десяткину кованое крыльцо и перила для магазина «Золото Якутии» по проспекту Ленина делал, доченька моя, которая сейчас художественную академию в Ростове закончила, в девятом классе была. И вот я орнамент делаю, а она смотрит. Взял я большой лист металла: «Нарисуй мне эскиз».
Дал ей размеры и продолжаю ковать. Она минут через десять приходит. Сам бы я часа два этим занимался, а у нее вон как. Отдала эскиз и вдруг говорит: «Дай попробую, пап».
А ко мне в мастерскую незадолго до этого мужики приходили и тоже захотели попробовать, я им раз двадцать показывал, как надо – бесполезно. Не идет у них, и все. У здоровых мужиков! А тут девочка просит. Но вижу – такой азарт у нее.
Говорит: «Только нагрей мне металл и покажи». Показал я ей и отошёл. Илона взялась, кончик языка от усердия высунула… И вот удивительно – все у нее сразу пошло, будто она целую жизнь этим занималась.
Для меня это был праздник. Чтобы вы понимали – женщин-кузнецов у нас не бывает, но, видимо, это в ней кровь взыграла. Может, если бы она на работу чужого человека смотрела, так ничего в ней и не дрогнуло бы, а тут захотелось, чтобы как папа.
А сын у меня в кузнице год работал, кузнецом 4-го разряда стал. На учебу сразу после школы не поступил, вот я его к себе и взял. Но позже он здесь мединститут закончил, работает сейчас.
«Дороже всего»
– Все, что я выковал, перечислять, конечно, долго. Но сказать, что дороже всего для сердца, могу. Кованый крест-памятник, изготовленный по благословению владыки Зосимы, Царствие ему Небесное. Я человек верующий, и для меня это незабываемо.
Владыка ведь сам в мастерскую приходил – захотел присутствовать во время ковки. Какое лицо у него при этом было! Добрейший человек, а тут у него прямо лучи из глаз…
Это особый крест – крест в память о заключённых колымских лагерей, погибших там.
С постаментом для него тоже особая история. Люди его сами сделали из булыжников и земли, привезенных из каждого лагеря.
А когда мы этот крест везли в Зырянку, заходим в аэропорт и узнаем – нелетная погода. Владыка Зосима мне говорит: «Борис Смаилович, не печальтесь. Все будет хорошо». Сам сидит так спокойно и что-то поглаживает. Я тогда не знал – что. Оказалось, ларец с частицей мощей Николая Чудотворца. Через 15 минут объявили посадку…
Прилетаем – я по своей неосведомлённости ожидал одних русских увидеть, а там столько якутов! И у всех лица радостные, будто праздник. А какое солнце! Потом мы узнали, что люди ждали приезда владыки на морозе часа два-три, не меньше.
Освятив этот крест-памятник, священники несколько раз обошли постамент с молитвами. Потом владыка Зосима сказал, что воздвижение этого креста – очень большое дело. А ещё сказал: «На него можно молиться». Словами не передать, что я чувствовал тогда. И тогда, и сейчас – это ведь со мной на всю жизнь.
И самая дорогая награда для меня – медаль священномученика Евгения от Якутской и Ленской епархии. Вручили мне ее за кованые решетки на окна, которые я сделал для Богородицкой церкви. Сами понимаете, что это значит для православного человека.
«По-другому не могу»
– А главное для меня – ощущение, что отдал частичку своего труда людям, и им это в радость. Да, именно так – сделать свою работу так, чтобы человек ей радовался. По-другому я не могу и не хочу.
В Якутске я с 1975 года. Меня сюда перевезла моя супруга Ольга Васильевна.
Мне тут с самого начала повезло – люди встречались добрые, хорошие.
Работать начал в ЯПАП-1, собирался стать водителем автобуса, даже стажировку прошел, но главный инженер, узнав, что я кузнец, обратился ко мне с предложением работать по специальности.
В япаповской кузнице все были намного старше меня, но уже через год я был там бригадиром.
Работы много было. Автобусы часто из строя выходят. Есть в рессорах такая деталь, «чашечки» – они быстро ломаются. Не ждать же, пока из Москвы замену пришлют. Да и цена… А я сделал приспособление, чтобы чашечки эти в нашем цеху делать. Много у меня таких рацпредложений было.
Помимо этого шесть лет был председателем цехового комитета. Задачу свою видел в том, чтобы людей сплотить. Как родится у кого ребенок – скидывались по три рубля. Помню, покупал в «Детском мире» костюмчики для новорожденных иранского, что ли, производства – нигде больше таких не видел и сейчас не вижу. Как женщины радовались, когда я им эти костюмчики приносил!
Никогда не нужно упускать возможность сделать людям что-то хорошее. А мне моя работа даёт такую возможность.
Ещё моя работа дает возможность прикоснуться к истории.
Ограду вокруг памятника основателю Якутска Петру Бекетову, кованую державу, сэргэ и «Венок дружбы» диаметром больше пяти метров, входящие в ансамбль, я делал в год 375-летия вхождения Якутии в состав России. Там и кованые фонари моей работы.
Ворота Никольского храма, Национального художественного музея, ворота и калитка Национальной библиотеки, ограда у памятника академику Ларионову и скамейки там же.
Фрагменты ставен и дверей торговых рядов «Кружало», ограда зоопарка «Орто Дойду», люстра диаметром три метра на Строительном рынке.
А первый мой большой проект – более пяти километров кованых ограждений вокруг Теплого озера. Это было в 2002 году, 20 лет назад. Впервые в Якутии.
Выставки персональные как кузнец тоже первым начал делать. За 20 лет – 12 выставок. Посетителей на них всегда очень много было, а отзывы душу грели: читал и не верил, что люди это мне пишут.
«Не даёт покоя»
– Но есть одно дело, которое не даёт мне покоя.
Однажды обратился ко мне почетный председатель Совета ветеранов Михаил Дмитриевич Попов с предложением выковать объемные звёзды для площади Победы.
Эскиз я к нему домой привез: алая звезда два метра высотой, а в ее центре – звезда золотая. Вижу – у него слезы на глазах. А он же настоящий русский мужик, сибиряк, воевал и на Западном, и на Восточном фронтах. Никак я такого не ожидал…
Михаил Дмитриевич этот эскиз тут же хотел подписать – утвердить. Берет ручку, а рука не слушается. Оказалось, от него всего сорок минут назад «скорая» уехала. Расстроился он. Говорит: «Давайте к мэру поедем». Тут домочадцы в него вцепились: «Куда ты пойдешь, сиди!» Это же понятно – человеку за девяносто, давление скачет.
А он мне сказал, что непременно хочет выступить на фоне этих звёзд с речью, обратиться и к своим ветеранам, и к жителям города – чтобы помнили, не забывали те годы. Ведь если не помнить – тот ужас повторится, в чем мы сейчас и убеждаемся.
Дней через десять Михаила Дмитриевича не стало. И вот он ушел, а я живу с ощущением того, что должен довести это дело до конца. В память тех, кто, защитив нашу страну тогда, дал нам возможность прожить под мирным небом столько лет.
Мой дядя, брат отца, на той войне был танкистом, вернулся – здоровья уже никакого. И ничего никогда про войну не рассказывал. Дед, говорили, тоже хотел с ним идти, да кто его отпустит – единственный кузнец на всю станицу. Вот такие люди и делали нашу страну сильной и независимой. А чтобы она и дальше такой была, надо помнить о них и передавать эту память своим детям и внукам.
4 ноября в Доме дружбы народов выставку в честь Дня народного единства посетили наш Ил Дархан Айсен Сергеевич Николаев и мэр Якутска Евгений Николаевич Григорьев, который сказал, что позже пригласит меня на разговор. Надеюсь, что по поводу площади Победы.
От чистого сердца
– Айсену Сергеевичу на той выставке я подарил кованое яблоко – к 100-летию Якутской АССР от имени Ассамблеи народов республики и себя лично.
Это не первый мой подарок ему – первым был ключ, когда он стал Ил Дарханом. Помните, Наполеон в 1812 году ждал и не дождался ключей от Москвы? Такие ключи я дарил Тарасу Гавриловичу Десяткину, Илье Филипповичу Михальчуку, Вячеславу Анатольевичу Штырову.
Над каждым из этих ключей я около месяца работал. А как иначе? Крест, установленный в Зырянке, мы, например, полтора-два месяца выковывали целой командой. Была у меня команда, которую, правда, разбросало во время коронавируса. Особенно хотелось бы упомянуть тут имена Володи Рукавишникова, Юрия Мариничева, Александра Тудоря – 15 лет вместе проработали.
Но радует, что когда летом приезжают ко мне внуки из Ростова – сразу в кузницу бегут. Возвращаются оттуда чумазые – как я сам когда-то.
Одного из внуков Смаилом зовут, в честь моего папы. Он сейчас в Московском медицинском институте учится. Но в свои 15 лет ударно потрудился у меня в кузнице и даже грамоту получил на пару с ещё одним парнем, Володей, – тот русский, на год старше моего.
И чем меня этот Володя порадовал: хочу, говорит, углубленно это дело изучить.
Они у меня кочергу выковали, совок и листья. Между прочим, кочергу не так-то просто изготовить. Так что грамоты я им не зря выписал.
А желание углубленно изучать что-либо – хорошее желание. С такой молодежью мы не пропадем. Я верю в это.
Напоследок же хочу сказать, что люблю эту землю, где живу почти полвека, где родились мои дети, и все эти годы я, как мог, украшал ее, а многое из того, что сделано мной, было подарено от чистого сердца. Надеюсь, что и дальше буду украшать наш общий дом. Красота – она ведь всегда удивляет и впечатляет. Это дар Божий.
Фото предоставлено героем материала.
This post was published on 19.11.2022 10:00