Посвящённая Бородинской битве выставка «Недаром помнит вся Россия…» открылась в Якутске

Среди тех, кто сражался на Бородинском поле в Великую Отечественную, был солдат из Кобяя Прокопий Соловьев. На всю жизнь запомнил он стоявшие в дыму и грохоте разрывов памятники в честь Отечественной войны 1812 года…

С эшелона – в бой

Об этом написала его правнучка Дайаана Николаева, чей рассказ вошел в книгу «Не забудем – помним, благодарим», изданную к годовщине Великой Победы учителем Ситтинской средней школы и руководителем краеведческого кружка «Ситим» Анной Сивцевой.

А о том, какие памятники устояли во второй битве при Бородино и о многом другом рассказал директор Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника Игорь Корнеев, лично приехавший на открытие выставки «Недаром помнит вся Россия…», которая будет работать в Национальном художественном музее до 7 декабря.

— 32-я пехотная дивизия, которая обороняла Бородинское поле в 1941-м (и освобождала его в 1942-м), с эшелона пошла в бой и шесть дней отражала фашистский натиск. На Бородинском шоссе страшнейшая была ситуация. Сохранились записи – они сражались на 360 градусов. Шесть дней держали фашистов, потеряли почти 60% личного состава, но отступили неразбитые.

В том месте, где они воевали, сейчас братская могила и часовня. А в красивом месте на берегу озера — отдельное захоронение якутян, за которым ухаживает не только музей – у местного населения очень трепетное к нему отношение. Можно сказать, вся деревня Ельня за ним ухаживает. А 9 и 10 мая туда каждый год приезжает делегация из Якутии. Мы их всегда ждем. В этом году приезжали ваши ребята – участники СВО, которые были в Москве на излечении.

Немецкая скотобойня – в русском музее

— Что касается того солдата Великой Отечественной, рассказ которого о памятниках вы привели, то он, скорее всего, стоял где-то в районе Шевардино, ближе к той самой Ельне. А памятники эти фашисты планировали взорвать. Завезли взрывчатку, но не торопились с этим. А куда торопиться? Москва – вот она. В нашем музее, откуда экспонаты, слава богу, удалось вывезти, когда уже шли бои, они устроили скотобойню, делали там колбасу к Рождеству. Они ведь пришли навечно.

Когда же наши взяли Можайск, и командующему 5-й армией Говорову доложили, что немцы готовятся взорвать памятники на Бородинском поле, он дал команду штурмовать в ночь. И фашисты не успели. Об этом мне рассказывал внук маршала Говорова Алексей, который постоянно к нам приезжает.

Но все эти памятники – они в следах от пуль и осколков. Один — в бандажах, чтобы не упал. Нам говорят – давайте отреставрируем. Я говорю: «Нет, это история».

А то, что устояли они… Бог повелел так, значит. Сохранил. Недаром на медали «В память Отечественной войны 1812 года» император Александр I утвердил не свой лик. Там на одной стороне православный символ – всевидящее око Творца, а на аверсе – фраза из Святого Писания: «Не нам, не нам, а имени Твоему». И на центральном монументе Бородинского поля, эскиз которого утверждал Николай I, — икона Спаса Нерукотворного.

Бородинское поле – святое для каждого русского человека. Оно полито таким количеством крови, что, по воспоминаниям очевидцев, уже земля не впитывала. Энергетика там… Приедете – почувствуете.

«С Россией билася Европа»

— Перед центральной экспозицией нашего музея выставлена одна из лучших коллекций трофейных орудий Великой армии Наполеона. Почему ее так называли? Да почти 50% ее солдат не были французами. И среди трофеев — пушки, произведенные во всех европейских странах. «Здесь, на полях Бородина, с Россией билася Европа», — сказал поэт Раич.

А что происходит сейчас? У нас есть Детский центр в Луганске, куда мы выезжаем каждый квартал. И когда я увидел, что там из окопов вытаскивают, то понял – ничего не изменилось. И в выступлении Владимира Владимировича Путина на Валдае меня зацепило, когда он процитировал строки из «Бородинской годовщины» Пушкина:

«И что ж? Свой бедственный побег,

Кичась, они забыли ныне;

Забыли русский штык и снег,

Погребший славу их в пустыне…»

Два месяца назад был у нас консул посольства Германии с женой. Я их провел по экспозиции. Он смотрел очень внимательно и был задумчивый. А в финальном зале у нас – картина Ежи Коссака «Отступление Наполеона из России», где над снегами в облаках возникает сфинкс — как напоминание: ты так же бежал из египетского похода, бросив свои войска на погибель… И когда посол увидел это полотно, он просто замолчал, сказал «спасибо» и быстро уехал.

«У нас таких мундиров нет»

— Немцы к нам раньше часто приезжали. Помню, как реконструкторы из Баварии увидели выставленные у нас мундиры – австрийский, прусский, баварский, швейцарский, и вдруг один из них — бух на коленки. Я подумал: витрину целует? Молиться будет? А он: «Найн, найн!» И мне переводят: «Понимаете, господин директор, у нас таких мундиров нет вообще». То есть он его досконально разглядеть хотел, в том числе снизу.

Нет, конечно, у них есть энтузиасты – вот, к примеру, один приезжал из Лейпцига и тогда, когда билет стоил 200 евро, и сейчас, когда он стоит 2200. Он всегда будет на поле – и юбилей свой там праздновал, и свадьбу внука играл. Но это исключение.

В основном там только бизнес, ничего личного. И никакой политики, боже упаси. Одна коммерция. Вот пришли вы на фестиваль, а со всех сторон: «Хэллоу, хэллоу, с вас четыре евро». По-настоящему ценное – в частных коллекциях, а в публичном доступе, как у нас, нет. Если же имеется… Взять хоть музей в Ватерлоо, где разбили Наполеона, — там кирасы к стенкам гвоздями прибиты! В этом и видно отношение к своей истории. Те же реконструкции у нас проходят под эгидой государства, потому что мы стараемся воспитать будущее. А они – денежку заработать.

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром…»

— Здесь, на выставке, которая к вам приехала, — вещи, которые чувствовали тепло рук, тел солдат, защитивших Россию в 1812 году. Я много раз видел все это, и все равно у меня мурашки. Это оригиналы. Детали амуниции, мундиры, глядя на которые, часто спрашивают: «А что, они такими маленькими были?» Да нет. Они были богатырями. Просто сукно за двести с лишним лет село.

Я и к детям приезжаю в специально пошитом мундире. Дядьку в галстуке они не воспринимают вообще: увидели – ушли в телефон. Всё, их нет. А красивый мундир вызывает интерес. Но когда спрашиваю их о Бородино – молчат. Разве что скажет кто-нибудь: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…» Мо-ло-дец! С этого разговор и начинается. Слава богу, хоть это есть. Но, кроме Лермонтова, они ничего не знают.

Вот мы и пытаемся работать на инструменте, понятном им, но все равно этот инструмент приводит – куда? В предмет. Когда ребята входят в тему и понимают, что это настоящее, не копия, а вон тот мундир на манекене – он с пятнами крови, они начинают понимать.

Дети — самое важное. Нас уже не исправить. А их – можно. Если они, побывав на нашей выставке, хотя бы задумаются над этим и залезут в интернет – только не в Википедию! – это уже будет победа.

Бесплатный международный лагерь

— До недавнего времени в учебниках о войне 1812 года было два параграфа. И только в новейших, которые были подготовлены под редакцией Владимира Ростиславовича Мединского, это было исправлено — наш музей выступал консультантом. Так что потихоньку дело движется.

А во Владивостоке я познакомился с ребятами – вообще молодцы, «родили» игру «Бородино». Настольная игра, достаточно интересная. Будем презентовать ее на Бородинском поле в ходе военно-исторического фестиваля.

У нас же есть то, чего нет у других музеев – площадь. Бородинское поле. Оно не закрытое. Туда можно приехать. Там более 200 с лишним объектов. Один из проектов, которые мы проводим на поле – историко-патриотический сбор, международный лагерь, куда приезжают дети со всей России и Белоруссии. Он бесплатный. За свой счет нужно только привезти ребенка и увезти.

Там меня поразили якутские дети и буряты. Они очень сильно отличаются от детей, которые живут в центральной полосе России. У них были та-акие глаза! Для них урок живой истории оказывается шокирующим – в хорошем смысле. Они там везде носятся, они хотят победить, они все изучают… Но не все, увы, могут добраться до Бородина. Поэтому Бородино «приехало» сюда.

«Ложится на школьную программу»

— Хочу остановиться еще на одном моменте. Когда выставка уже была собрана (а это долгая работа: запросы министерства, разрешение на выезд – основные фонды просто так не вывезешь) — звонок от Влады Владиславовны: «У вас в коллекции есть оловянные солдатики Петра Космолинского…» Оловянные солдатики, сказала она, показывают образ того времени – доступно и понятно.

Но это опять документы, опять запрос в министерство, где будут ругаться: «Почему так поздно?» Главный хранитель два раза ко мне приходила: «Мы не успеваем». А я говорил: «Надо». Девочки – кураторы выставки Екатерина и Наталья — молодцы, отработали, и вы на этой выставке увидите солдатиков Космолинского — одного из известнейших коллекционеров России. Вообще этих солдатиков у нас тысячи – и деревянные, и оловянные, и бумажные. В следующем году планируем межрегиональную выставку, которая поедет по стране. Шествие солдатиков начнется с Алупки. А вы небольшую часть коллекции можете увидеть уже сейчас.

— Эта выставка будет интересна всем жителям республики, начиная от самых маленьких до профессионалов, углубленно изучающих связи Якутии с Отечественной войной 1812 года, — дополняет рассказ своего коллеги директор НХМ Влада Тимофеева. – Здесь вы увидите противопоставленные друг другу мундиры России и Франции. Картечь… Архивные документы о сборе денег в помощь Русской императорской армии от Якутской области. Рассказ о названном в честь области Якутском полке, как сейчас ледоколу дали имя «Якутия» — эта традиция была заложена еще Петром I.

Рассказ через предмет дополнен гравюрами и «ложится» на школьную программу. Здесь можно проводить уроки истории, литературы, изо. Следите за анонсами в соцсетях нашего музея. А выставка, напоминаю, работает до 7 декабря.