«Привыкаю даже к 100 грамм хлеба»: письма из блокадного Ленинграда

Годовщина освобождения Ленинграда от фашистской блокады для меня — особая дата. Передо мной лежат пожелтевшие письма из блокадного Ленинграда — письма отца, которые вновь всколыхнули историю нашей семьи.

Из рода Донских

Мой отец Илья Николаевич Донской, уроженец Мальджагарского наслега Нюрбинского района, и мать Евгения Федоровна Донская (Бушкова), родившаяся в семье охотника-эвенка в Усть-Майском районе, — оба по образованию учителя.
Становление молодой семьи пришлось на годы репрессий: после ареста и осуждения бывших наркома земледелия и наркома просвещения Семена Николаевича Донского 1-го и Семена Николаевича Донского 2-го реальная угроза нависла над их родственниками и носителями этой фамилии. Ради спасения своих детей многим пришлось покинуть родную республику. Так молодые супруги выехали в Ленинград: мать — на учебу в педагогический институт имени Герцена, отец же получил назначение в Мурманскую область.

Когда фашисты оккупировали Польшу, глава семьи настоял на отъезде жены с сыновьями на родину. Трудным было расставание, обоих томила неизвестность – как доберутся, что ждет женщину с детьми в Якутии, смогут ли устроиться, выжить, дождаться мужа и отца…
Весть о начале войны застала нас в поселке Нагорный Тимптонского района (ныне это территория Нерюнгринского района). Мать решила здесь задержаться. Родители раньше здесь работали: отец — директором Нагорнинской средней школы, мать – учительницей начальных классов. Коллектив встретил нас радушно, помогли устроить меня в детсад, а брата — в ясли. В поселке жили знакомые и земляки отца, которые окружили нас заботой.

А отец, призванный в армию в звании лейтенанта из Кировска Мурманской области, с первых дней блокады участвовал в героической обороне города в составе Ленинградского фронта.

«Привыкаю даже к 100 гр хлеба…»

Письмо отца от 7 октября 1941 года:

«Враг яростно стремится взять Ленинград. Однако этого не будет! Он получает жестокий отпор. От ярости стал бомбить театры, пионерский дворец, больницы, жилые дома без разбора. Это показывает разъяренность и слабость врага. Враг будет разбит, и мы встретимся живы и невредимы!

…уже привык к суровой армейской жизни. Сперва мне казалось жутким спать в одной шинели – часть под голову, часть под себя и часть на себя, спишь ни разу не проснувшись очень и очень сладко, если не разбудит вражеская бомбежка.

…было трудно привыкнуть к нормам питания – желудок был избалован. Сейчас привыкаю даже к 100 гр хлеба, двум ложкам каши — если прибавить воды, вполне хватает.

Привык смотреть на свою смерть равнодушно – ибо знаешь, что погибаешь за Родину.

Дорогой мой мальчик, знай — вам придется жить очень трудно. Ты большой мальчик, не требуй от мамы большего, чем она сможет, конфеты и т.д. придется сократить до минимума.Будь умницей, слушайся маму, помоги ей, люби братика.

Целую, твой папа».

«Праздник в суровой обстановке»

Письмо от 7 ноября 1941 года:

«Сегодня у нас демонстрации нет, праздник проходит в суровой обстановке. Воздушных тревог нет, наши истребители не дали фашистам бомбить наш город, и погода неблагоприятная для полетов, идет снег… Сегодня был на концерте, устроенном силами самих бойцов. Среди нас много артистов-профессионалов…

Живем дружно, не чувствуя отрезанности. Почту и свежие газеты доставляют самолетами, питаемся регулярно и вовремя три раза! С сегодняшнего дня по 400 гр хлеба и 15 гр сахара. В неделю раз суп или заменяют кашей. Сегодня в обед получили суп погуще, ждали, что получим второе – не получилось. Один мой друг принес около 50 гр конфет и два пряника. Друзья не забывают несмотря на то, что гражданским труднее, чем нам. Им тяжело учиться, получая 100-200 гр хлеба в сутки. Многие могли бы уехать, нет возможности.

Дорогой Роберт! Очень прошу — пиши. Много читай, к моему приезду расти большим. Хочу, чтобы это письмо дошло до 20 ноября – ко дню твоего дня рождения, тебе будет 6 лет. Желаю, чтобы твои именины в связи с исполнением 7 лет провести при мне».

В других письмах отец постоянно выражал беспокойство о нас, наставляя меня, называл меня «уже большим», призывал к ответственности и участию в заботах матери.
Эти письма очевидца – свидетели тех страшных голодных и холодных дней блокады. В них непоколебимая вера в Победу, встречу с родными…

За освобождение Ленинграда

В начале 1943 года мы получили похоронку на отца. Суровые блокадные дни подорвали его здоровье отца, а он был глубоко больным человеком, у него был туберкулез. Земляк Н.Н. Бочкарев из Намского улуса был свидетелем последних дней жизни отца. Он рассказывал, что при поступлении в госпиталь отец был крайне истощен, что и послужило причиной смерти.
Потеряв его, мы стали получать государственную поддержку как семья погибшего офицера Красной Армии.

Он похоронен на Пискаревском кладбище Ленинграда. Я был в этом городе несколько раз и каждый раз посещал братскую могилу, в которой он покоится, чтобы почтить отца и всех, кто отдал свою жизнь за освобождение Ленинграда.

На память приходят слова поэта Роберта Рождественского: «Хотя мы были маленькими очень, мы тоже победили в той войне». Для нас, кто помнит те годы, звание «Ветеран тыла» является самым дорогим, а медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годы» — свидетельство того, что весь народ от мала до велика ковал Победу.

Роберт Донской, заслуженный ветеран СО РАН