Петр Шамаев: из министров — в корректировщики огня

Петр Шамаев был на СВО больше пяти месяцев – с сентября до 1 февраля. Должен был, как сам говорит, через четыре дня выйти, но во время последнего захода подорвался на мине.

«Якутов везде уважают»

— Мои ребята, с кем я приехал, тогда уже все вышли, а я был единственным корректировщиком, и без меня артиллерия не работала, поэтому и остался.

Вообще-то это не основная моя специальность. Основная – механик и оператор FPV-дронов, дронов-камикадзе. Но нужны были именно корректировщики, а корректировке я тоже обучался.

Где я был, сказать, конечно, не могу. Могу лишь сообщить, что на нашем направлении в рядом стоящих ротах земляков почти не встречал. Плюс группу, в которой я был, постоянно перебрасывали с места на место – мы проводили разведку, корректировали огонь артиллерии. Но якутов везде уважают. Особенно после Туты. Поднял он наши акции серьезно, и якутскими ножами все заинтересовались.

Хотя и до этого ценили наше умение, например, охотиться. Правда, особенно там не поохотишься, хотя дичи полно — фазаны свободно разгуливают, косули. Но кругом мины. Про дроны и не говорю. Так что если подстрелишь фазана, то только в проверенном месте, безопасном. А когда его ощиплешь и сваришь – обязательно рядом кто-нибудь окажется, чтобы угоститься супом с фазаньим мясцом. Со стороны, видимо, кажется, что мы все время мясо едим, вот и стараются поближе к нам держаться. Сами-то если и добудут чего, то ощипать — уже никак, привыкли готовое в магазине покупать.

И жилье из подручного материала соорудить – таких умельцев нет, а в походных условиях, конечно, нужно уметь обустроить быт.

Спасение от сырости и холода

— Тамошняя зима – грязь и слякоть. Одежда вечно отсыревшая, и тут в помощь – блиндажные свечи. Это вещь, дыма не дают, а от сырости спасают. И греют, хоть тепла от них немного, но в спальнике спать можно спокойно. Правда, к концу дымить начинают, тогда их в печку ставишь. Три штуки часа три горят, сырость хорошо вытягивают. Только надо постараться днем это проделать, а когда стемнеет, повышенная осторожность нужна.

Сейчас, кстати, появились такие «дуйки» — сухие фены, они на солярке работают и хорошо помещение прогревают. Но на передке их использовать нельзя – квадрокоптер моментально «срисует», они тепловое излучение на раз-два улавливают. На некотором же расстоянии от передовой они вне конкуренции.

А вот к чему я так и не смог привыкнуть – к крысам. Пробежала по мне однажды – я потом всю ночь уснуть не мог. Во все последующие спал, включив или фонарик на телефоне, или налобный фонарь. Света они не то, чтобы боятся, но стараются держаться от него на расстоянии.

«Поддержка тыла – это важно»

— Другая проблема – нехватка воды. Я ее ценность по-настоящему там осознал. Противник в первую очередь старается отсечь тебя именно от воды. Если рядом колодец – приведет его в негодность, забросив дохлую собаку или кошку. Нас в «Боотуре» «соколы» спасали – подбрасывали воду полторашками, пятилитровками. А то когда с боезапасом и бронежилетом килограммов двадцать-тридцать на себе несешь, воды можешь взять с собой литра полтора, не больше.

Что касается еды, то питаешься там в основном консервами. Поэтому прибытие гуманитарки из дома – событие. Мы примерно раз в месяц посылки получали. И подарков от Главы к праздникам ждали. Это была такая радость! Вообще наша республика в этом плане выгодно отличается от других. Остальные даже завидуют такому счастью. Конечно, мы делились присланным, угощали бойцов.

Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить глав улусов: они и сами дважды в год стараются приезжать в обязательном порядке, и работу на местах хорошо организовали. Поддержку тыла на передовой чувствовать – это важно.

В посылках, кстати, не только провизия, но и оборудование, которое так необходимо. Мне с такой гуманитаркой глава Вилюйска помог, спасибо ему. Все посылки до адресатов исправно доходят. В этом наши опорные пункты тоже здорово помогают.

И отдельное спасибо волонтерам. Одна из них мне после ранения очень помогла, когда меня отправляли в Москву и в ожидании транспорта вынесли на улицу. Эта женщина увидела, как я дрожу о холода, нашла подстилку, укутала одеялом, надела шапку. Век буду ей благодарен.

«Все ресурсы – на восстановление»

— По прибытии в Москву меня сначала определили в основной филиал — туда никого не впускают, не выпускают. Посылки и передачи тоже под строгим запретом. Зато земляк был, с которым мы вместе на СВО прибыли, только его ранило сразу. Я когда увидел его после ранения, думал, что ему отнимут ногу и руку, а он молодой, лет 25 всего. Но врачи сохранили ему даже руку, которая как плеть висела. И обе ноги у него осколками были нашпигованы, одна совсем не гнулась. Сейчас сгибается.

А я до сих пор не привык к тому, что теперь без ноги. По утрам забываешь, хочешь встать. И фантомные боли донимают. Обычный обезбол от этого не помогает. Это ведь мозг успокоиться не может, потеряв связь с частью организма, которая всегда была, и вдруг ее нет. Вот он и начинает «привлекать» к ней внимание таким способом. Единственный способ «успокоить» его самостоятельно – ходить на костылях.

В первом госпитале у меня никаких других забот, кроме ходьбы, не было. А здесь все по-другому: с 10.30 – процедуры. Бассейн. Специальные тренажеры. Электростимуляция. Мышцы, оказывается, так быстро атрофируются, вот их с помощью электростимуляции и тренируют.

В Якутске я весил 82 кг, там сбросил до 72, а в терапевтическое отделение попал с весом 64 кг. Организм, видимо, все свои ресурсы бросает на восстановление.

Кстати, и размер культи меняется, утром одно, вечером – другое, так что изготовление и последующие подгонки протеза – дело небыстрое, около года, если не будет отторжения.

Братский народ

— Врачи здесь ничего не объясняют и не любят, когда их расспрашивают. Видимо, возникали проблемы с «всезнайками». Потому я никого ни о чем не расспрашиваю. Зачем мешать людям работать? Но одно усвоил четко: все свои жалобы медикам надо излагать внятно.

Конечно, у человека в такой ситуации возникает много вопросов по самым разным поводам, и тут на помощь приходят координаторы. Хочу сказать, что в этом плане Фонд «Защитники Отечества» очень хорошо работает. И еще раз спасибо волонтерам. Тут меня «на карандаш» бурятские волонтеры взяли. Приходили своих проведать, увидели меня: «Бурят?» — «Нет, якут». «Все равно, — говорят, — братский народ». И с тех пор раз в неделю доставляют буузы.

Сейчас жду встречи со своими. Младшей дочке уже пять месяцев, а я ее только на фото и видео видел. По старшим, конечно, тоже соскучился, но всем им приехать с нынешними ценами на авиабилеты нереально: туда и обратно на одного человека нужно 30-35 тысяч, а субсидированных билетов нет. Так что, скорее всего, сам к ним съезжу. Потом – обратно. Чтобы вернуться к полноценной жизни, нужно постараться.