Мужчины из якутского рода Ыарга, их дальние дороги и сражения

Древний род Ыарга из Баяги вошел в легенды и предания тем, что их мужчин не страшили ни расстояния, ни испытания.

Паломник

В 1860 году один из четырех сыновей головы Баягантайского улуса Фрументия Андросова, трапезник Баягантайской Богородской церкви Петр отправился в паломничество в Грецию, на Афон. Деньги на это собирали всем миром, наказывая помолиться там за них. Хотя не все понимали, где эта святая гора находится: когда через три года паломник вернулся на родину, его прозвали «Арассыыйа Буетур» – «Российский Петр».

Увиденное в странствиях подвигло его начать хлопоты по открытию начального училища в Баягантайском улусе, и усилия увенчались успехом, а попечителем новоявленного учебного заведения стал родной брат Устин Андросов.

Петр же снова засобирался в еще более дальнюю дорогу – Греция, Болгария, Турция, Палестина, а по возвращении стал приобщать земляков к хлебопашеству, огородничеству, ратовал за отделение юрт от хотонов.

В 1899 году, уже в сане схимонаха, он отправился на святой Афон в третий и последний раз, обретя там вечный покой.

Воин

Уделом другого представителя рода Ыарга стал путь воина.

Иван Андросов по прозвищу Муос Уйбаан в 1915-м ушел добровольцем на Первую мировую войну, а в 1917 году был удостоен Георгиевского креста III степени.

«Выдвинув свой пулемет на опасно близкую дистанцию, несмотря на ураганный огонь, метким огнем заглушил пулемет противника и дал возможность нашей атакующей пехоте перейти реку Кревлянка почти без потерь», – указано в наградном листе.

В Якутию он вернулся в 1918 году, когда война докатилась до родных краев.
Красный милиционер Иван Андросов погиб 9 апреля 1922 года в Вилюйском улусе, попав в засаду, устроенную белыми у озера Дьаам. Вместе с ним погибли секретарь уездного комитета РКП(б) Г.Н.Бровин-Оегостуров, сотрудник ГПУ А.Ф.Сивцев, красноармеец С.Ф.Абдрахманов.

Ровно через сто лет, весной 2022 года, на месте их гибели взамен прежнего обветшавшего памятного знака был установлен памятник «Солдат Красной армии» (автор – уроженец Балагаччи Николай Степанов). На его открытии была и делегация Баягинской СОШ во главе с директором Степаном Старостиным. Они привезли с собой горсть земли из родного аласа Ивана и высыпали ее у подножия памятника павшим.

Разведчик

Ещё одним представителем рода Ыарга был выпускник Якутской национальной военной школы, Омской военной школы, Военной академии имени Фрунзе и спецшколы Разведупра Георгий Андросов. Боевое крещение он принял летом 1938 года на озере Хасан, а с началом Великой Отечественной войны оказался в штабе Северного (Ленинградского) фронта.

Дмитрий Гаврильев в своей книге «Разведчик Г.М.Андросов (письма, документы)» приводит его воспоминания: «Я имел честь работать в ставке Ворошилова. Лично составлял карту военных действий от Северного моря до г. Пскова. Приходилось допрашивать как финских, так и немецких пленных. Помню один случай – пленный обер-лейтенант нагло ответил: «Я офицер великого фюрера, никаких показаний не намерен давать представителю низкой расы – азиату».

Когда по инициативе Ворошилова были созданы «три маневренные боевые группы силою до роты каждая», задачей которых было определить главное направление удара противника, одну из них возглавил Андросов.

Вскоре он был тяжело ранен в бою: «Разрывная пуля… разбила нижнюю челюсть, выбила почти все зубы и вышла возле сонной артерии».

Переправить раненого командира через линию фронта не удалось. Единственное, что смогли сделать сопровождавшие его солдаты – доказать немцам, что он не комиссар, и тем спасти его от расстрела на месте.

Так Андросов оказался в Саласпилсе – лагере смерти.

«Умирать не хотелось»

«Из 43 тысяч военнопленных осталось в живых только 3 тысячи человек, – вспоминал он. – Мой вес доходил до 35 кг. Ходил и шатался. Но умирать не хотелось. Меня готовили советским разведчиком. Сумел проникнуть в систему разведки немцев (разведшколу в латвийском городе Валки). Всеми силами старался связаться со своими… увы».

Став после этой неудачи, по собственному выражению, кустарем-одиночкой, «организовал из граждан Риги подпольную организацию».

Расклеивая и разбрасывая по ночам антифашистские листовки, он «оказался под подозрением и был вывезен в концентрационный лагерь под Бременом, где подговорил двух пленных – Ивана Пименова (старшина из армии Рокоссовского) и приволжского немца Александра Миниха – совершить побег».

До Восточного фронта было 1500 км, до союзников – двести. Как старший по званию, он принял решение пробираться на запад.

…На них наткнулся немецкий офицер, вышедший в лес поохотиться. Андросов сумел побороть его и оглушить подобранным во время схватки камнем, но, отдышавшись, не увидел рядом своих спутников и пошел дальше один.

Навыки разведчика пришлись кстати: чтобы добывать пропитание во встречных деревнях, надо было становиться невидимкой.

Офицер и джентльмен

До Голландии он всё-таки добрался. И на партизан вышел, но не счёл возможным открыться им: в спецшколе Разведупра голландцев характеризовали как националистов и монархистов, поэтому представился воздушным стрелком 2-й американской армии, которая комплектовалась в том числе выходцами из Южной Америки, а те по-английски говорили с акцентом – как и он. Роль уроженца Парагвая Джорса Андерсена Жора Андросов сыграл так убедительно, что один из новоявленных товарищей по оружию взял у него адрес, чтобы после войны совместно заняться торговлей бананами.

К актерским способностям пришлось прибегнуть и при выходе на контакт со скрывавшимися в лесах остатками разбитого немцами английского парашютного десанта. Перед ними он разыграл роль офицера, брезгующего общаться с нижними чинами, но вынужденного это делать. Парни, как он отметил про себя, «из рабочих и фермерской прослойки», вполне ему поверили, и когда он в категоричной форме потребовал встречи с командиром партизан, под чьим покровительством они находятся, его требование мало того что удовлетворили, так ещё этот командир в звании майора решил оставить его при себе советником.

В этом качестве он в составе группы перешел линию фронта, оказавшись в английской зоне. Там и раскрыл свое инкогнито, попросив немедленно связаться с советским военным атташе, которым оказался – нарочно не придумаешь! – соученик по академии имени Фрунзе Михаил Федотов. Тот его, правда, не сразу узнал (ранение в челюсть!), но потом сделал все, чтобы помочь товарищу: лучшие хирурги Бельгии сделали ему сложнейшие операции, сначала отколов часть кости из его собственного таза, а потом изготовив из нее челюстной протез.

«Оставил о себе хорошую память»

Из Бельгии путь его лежал в Париж, откуда генерал-майор Драгун направил его в Москву, где он, не пройдя проверку в МГБ, был осужден Особым совещанием при НКВД СССР 8.04.46 г. по статье 58-1 «б» УК РСФСР к 20 годам исправительно-трудовых лагерей.

В Унженском лагере ему посчастливилось встретить земляка – Михаила Алексеева, будущего народного учителя СССР, с которым позже, после амнистии в 1955-м, он вступил в переписку. С его подачи Георгий Михайлович предпринял попытку добиться реабилитации, дав себе слово, что вернется на родину только полностью реабилитированным, но сбор данных уже в Ленинградской области и Латвии оказался делом муторным, а искать ниточки в прошлое за границей, да ещё и в капстранах, пришлось бы годами, а у него на это не было ни здоровья, ни времени.

В СПТУ города Сычевка Смоленской области, куда он изначально устроился преподавателем технологии, на него – после многочисленных согласований с райкомом, КГБ и райвоенкоматом – возложили военно-патриотическую работу. Вот этому делу он отдавался целиком – до 26 августа 1972 года, когда сердечный приступ оборвал его жизнь.

«Как я буду жить дальше без него, не знаю, всё, всё напоминает о нем. Здесь он о себе оставил хорошую память, все его вспоминают с уважением и любовью. На могилке бываю два раза в день, как иду на работу и обратно. Но он мне ничего не говорит, только смотрит на меня с фотографии», – писала вдова Вера Васильевна в далёкую для нее Якутию. А он так мечтал быть похороненным в родной земле…

P.S. Благодарим руководителя музея Баягинской СОШ Галину Неустроеву за сведения и фото.