«К тому, что немцы будут наступать на нашем участке фронта, нас готовили. Называли даже дату начала наступления – 5 июля. Правда, не все верили: «Надо же, какая точность!» И когда я в ночь на 5-е заступал в караул, меня проводили смешками: «Уснешь ночью на посту – утром немцы разбудят». А на рассвете горизонт с западной стороны вдруг вспыхнул. Что это? И тут как громыхнуло… А следом завыло, засвистело, загрохотало, и заполыхало уже все небо», – так вспоминал о начале Курской битвы наводчик 45-миллиметрового орудия Иннокентий Кузьмин.
«До девяти атак в сутки»
Наступление немцев застало Кузьмина и его товарищей на небольшой железнодорожной станции Поныри:
– Укрытия в три наката разлетались в щепки. Дым, копоть, и мы в этой копоти все черные, только зубы блестят. А вокруг – рожь высотой в человеческий рост. В этой ржи и сражались. До девяти атак в сутки доходило… В конце остались мы вдвоем с командиром: он раненый, я контуженный – ни есть не мог, ни спать. Но стрелял. Вытолкал орудие поближе к немцам – нас всего 300-400 метров разделяло, и с открытой позиции открыл огонь: уничтожил два немецких пулемета с расчетами и подбил четыре танка, что позволило нашей роте продвинуться вперед.
За этот бой Иннокентий Кузьмин был награжден орденом Красной Звезды.
Бескрайние хлебные поля, ставшие полем боя, запомнились и Иосифу Гринштейну из Якутска, 19-летнему радисту 294-го гвардейского минометного полка:
– Жара почти сорокаградусная, запах гари и разлагающихся тел, речка Обоянь вся красная от крови – и все это на золотом фоне колосящейся пшеницы…
Ленчане Алексей Семенов и Иван Митченко вспоминали раскалившиеся стволы пушек и грохот орудий, перекрывавший человеческие голоса, даже если кричали совсем рядом.
Там, на Курской дуге, они впервые столкнулись с «тиграми»: 70-тонные махины шли впереди, за ними средние танки, идущая в атаку группа насчитывала до 50-100 машин, а в день приходилось отбивать по три-четыре атаки, вспоминал Николай Голиков. Но люди держались.
А снаряды рвались совсем рядом: сержант Михаил Егоров, наводчик противотанкового орудия, на второй день сражения после почти прямого попадания увидел, как орудие летело через него…
«Бить по гусеницам танков»
– На наших глазах Т-34 протаранил «тигра», а от «фердинанда» оставил груду смятого железа. И там же я узнал, каково это, когда по тебе стреляет танк: мы с Юрой Бабуриным, первым номером, тащили свой пулемет, а выпущенный из него снаряд влетел точно между нами, но не взорвался. Юра истово перекрестился…
19 июля из садов вокруг деревни, названия которой я не помню, стали бить немецкие танки и орудия. Два часа лупили без передышки. А когда стемнело, заговорили наши «катюши». Как же мы были рады – словами не передать. Потом Юра был ранен, но я и один продолжал стрелять.
– 20 июля мы на 12 километров вклинились вглубь немецкой обороны. Из 32 пулеметных расчетов уцелело четыре, – из воспоминаний участника Прохоровского сражения, кавалера ордена Славы III степени Лаврентия Александрова.
Все эти воспоминания опубликованы в книге Александра Калашникова «Воины-якутяне в битве на Курской дуге», а вместе ними главный археограф Национального архива РС(Я) приводит мемуары тех, кто руководил сражением.
«Противник особенно надеялся на свои танки «тигр» и «пантера» и штурмовые орудия «фердинанд». Ему, видимо, казалось, что эти системы ошеломят советские войска и они не выдержат их таранного удара. Но этого не случилось», – писал маршал Георгий Жуков.
«Расчеты 45-миллиметровых пушек учились бить по гусеницам танков с близких дистанций» – а это цитата из воспоминаний маршала Константина Рокоссовского.
«В сражение со стороны противника было втянуто более 100 дивизий, то есть почти половина всех дивизий, находящихся в то время на советско-германском фронте. Подавляющее большинство из них специально готовились для решающего удара и являлись лучшими, наиболее боеспособными войсками врага. В кровопролитных боях противник понес огромные потери. Престижу немецкого оружия был нанесен непоправимый удар. Потерпела окончательный крах наступательная стратегия германского верховного главнокомандования», – вспоминал маршал Иван Конев.
«Успех измеряется достижениями стратегических целей»
– Почти пять тысяч якутян принимали участие в Курской битве, – говорит сотрудник Якутского музея имени Ярославского Валерий Корнилов. – Это была целая череда оборонительных и наступательных стратегических операций летней кампании 1943 года. Начиналась она с оборонительной фазы, но на войне ситуация может меняться очень быстро.
Советское командование обладало точными разведданными, и буквально за несколько часов до начала наступления фашистских войск наши предприняли упреждающий удар, проведя контрартиллерийскую подготовку, когда немцы выдвинулись к линии боевого соприкосновения. Потом вермахт изматывали в оборонительных боях, а 11-12 июля была знаменитая танковая битва у станции Прохоровка.
Успех здесь измеряется достижениями стратегических целей, а основная цель была достигнута: следующей фазой Курской битвы стал ее переход в наступательную операцию Красной Армии. К 5 августа были освобождены Орел и Белгород, и в первый раз в истории Великой Отечественной войны в Москве прозвучали залпы в честь этой победы. А финалом Курской битвы было взятие 23 августа 1943 года Харькова – одного из крупнейших промышленных центров Советского Союза.
P.S. Здесь нужно добавить, что Александр Калашников работает сейчас над книгой «Воины-якутяне, умершие в госпиталях в годы Великой Отечественной войны», а в издательстве «Айар» должна выйти его книга «Воины-якутяне в боях за освобождение Смоленской области». Почти готова рукопись о наших земляках, освобождавших Псковскую область, для чего Александр Александрович собирается поработать в архиве Министерства обороны РФ с журналами боевых действий того периода.
This post was published on 23.08.2024 10:05