Крылья Александра Заболоцкого

«Бывших пилотов не бывает, — говорит мне Александр Заболоцкий, — небо остаётся в душе навсегда, тому, кто вёл хоть раз в жизни по воздушной магистрали крылатую машину, небо будет сниться вновь и вновь». С ветераном авиации беседовал журналист газеты «Якутия».

Саша родился 2 июня 1957 года в селе Борогонцы Усть-Алданского района. Семьи тогда были не чета нынешним, и он был шестым из восьми детей.
— Отец мой был ветераном Великой Отечественной, призвали его в 1943 году, а пришёл домой в 1947-м. Успел побывать и на германском фронте, и поучаствовать в войне с Японией. Работал госинспектором по заготовке сельскохозяйственных продуктов, председателем райпо в Намцах. А мама, сколько помню, работала всю жизнь бухгалтером в совхозе «Намский», — вспоминает Александр своих родителей.

От сенокоса до лётного училища

— Воспитывали нас, — говорит он, — хоть и в строгости, но в большой любви. Учёба давалась легко, троек в дневнике не водилось. При этом ещё с младших классов он каждое лето работал на сенокосе.
Работать школьникам было и весело, и выгодно. За лето юные сенокосчики зарабатывали себе на первые велосипеды, а старшеклассники даже на мотоциклы.
В 1971 году ученику 8-го класса Александру Заболоцкому пришло приглашение в Якутск из райкома комсомола. Здесь, в столице, на сцене Русского драматического театра первый секретарь Якутского областного комитета ВЛКСМ Николай Соломов вручил парню грамоту «За высокие показатели в социалистическом соревновании производственных бригад».
—Это была невероятная гордость, — говорит наш герой.
Помимо учёбы и комсомольской работы, была у парня мечта о небе. В те времена 1 Хомустах был подшефной организацией Якутского аэропорта. Работники приезжали на сбор осеннего урожая, часто приглашали школьников на экскурсии к себе и помогали вести авиакружок, в котором всё свободное время пропадал Саша Заболоцкий.
Поэтому, когда пришло время выбора будущей профессии, у него не было никаких сомнений – только пилот!
Экзамены и врачебно-полётную комиссию, славившуюся своей жёсткостью, он прошёл в Якутске и поступил в Краснокутское лётное училище гражданской авиации.

Достопримечательность Кута

—В КЛУ ГА, — вспоминает Александр Михайлович, — нас из Якутии поступило двое – я и Семён Кырбасов из Вилюйска, он, кстати, тоже был у себя до этого сенокосчиком, и вдвоём мы были как целая сенокосная бригада.
Красный кут — это центр России, река Волга, Саратовщина, дивной красоты места. Три года учёбы пролетели, как один миг. Училище было большим — 1200 курсантов со всей страны. Мы с Семёном, по-моему, были первыми якутами, которые сюда поступили за всю историю училища. Нас любили, а с лёгкой руки питерского парня Юры Крепакова в шутку говорили: «Достопримечательность Красного Кута — это два якута». Но такая исключительность добавляла мотивации быть во всём первыми. И мы старались.
После учёбы меня хотели распределить на работу в Казахстан. Эта республика, конечно, манила, друзья Казбек, Булат из Казахстана обрадовались, но я, к их огорчению, просился на родину. Держать меня не стали, Якутии лётчики были нужны не меньше.
В 1977 году я пришёл вторым пилотом в 140-й летный отряд Маганского объединённого авиаотряда. Летали тогда очень много, можно сказать, на износ, с сегодняшним днём даже не сравнить. Только в нашем отряде было 4 эскадрильи, в каждой по 8-10 машин.
Выполняли задания по санавиации, лесному пожарному патрулированию, даже мелиорации, ну и, конечно, простые рейсовые полёты с почтой и пассажирами.

Как лётчики обворовали охотников

— Коллектив был замечательный, спаянный, дружный, был, правда, единственный случай, который надолго покрыл позором наш лётный цех. Произошло это ещё в 1976 году за год до моего поступления на работу, — вспоминает Заболоцкий.
В августе в долине Ерт Горного улуса, недалеко от села Шологон, сел Ан- 2. Неподалёку в лесу собирала ягоду старушка Агафья. Она ещё удивилась, зачем они сели. Этот же самолёт, покружив, приземлился там и на второй день, оттуда вышли трое, прошли километра три и вскрыли охотничий амбар. Вытащили оттуда медвежью шкуру, ещё какие-то вещи и припасы на сумму 2000 рублей. Огромные, по понятиям СССР, деньги.
Бабушка всё это видела, и как только они ушли, по рации связалась с милицией. Когда самолёт садился в Бердегистяхе, их на полосе уже ждал местный КГБ…
Стыд на самом деле невероятный — лётчики и воры, это что-то несовместимое и поныне. В это никто не мог поверить, командиром лесопатрульного воздушного судна тогда был Юра Д. из украинского шахтёрского городка. Почему он пошёл на это преступление, непонятно до сих пор.
Многие командиры были коммунистами, да та же зарплата была 540 рублей. Это очень прилично. Совсем огромный скандал из этого раздувать не стали, но из лётного состава он был, конечно, списан сразу. И после выполнял у нас какие-то хозяйственные работы. В лётных правах его восстановили только лет через 10.

Братство навсегда

— С 1981 года я стал командиром самолёта, — Александр Михайлович на этом месте задумывается и продолжает: — Ответственности, конечно, сразу прибавилось, это вторых пилотов никто не считает, а командиры наперечёт. Работал по 1993 год. А там уже не прошёл комиссию по здоровью. Эта комиссия, конечно, страшное дело, — смеётся Заболоцкий, — наверное, нет другой профессии, где люди так внимательно относятся к своему здоровью, но вот беречь его в условиях Севера, увы, особо не получается. Но выслуга лет по пенсии у меня уже была, поэтому в экономическом плане этот удар был не таким тяжелым. Психологически да, было нелегко, мечтаю о небе до сих пор… Но я человек счастливый, — подчёркивает лётчик, — у меня трое детей, четверо внуков, любимая жена и огромное лётное братство!