На сцене Русского драмтеатра им. А.С. Пушкина Якутска состоялась премьера спектакля «Запасной аэродром» по пьесе арктического поэта, прозаика, драматурга Владимира Фёдорова, которая была написана специально для якутского зрителя и поставлена к 70-летию автора.
В день премьеры Владимир Николаевич был торжественно награждён почётным званием «Народный писатель Республики Саха (Якутия)» за заслуги в развитии современной якутской литературы, большой вклад в театральную драматургию и многолетнюю творческую деятельность.
Справка: Владимир Николаевич Федоров – журналист и главный редактор литературного портала «ЛИterra», лауреат международных премий «Триумф» и «Литературный олимп», Большой литературной премии России, Всероссийской премии имени Николая Гумилева, Государственной премии Якутии и других писательских наград. Автор более двадцати книг-сборников стихов, нескольких повестей, ряда изданий по традиционным верованиям, а также более десяти пьес, в том числе показанных на сценах Москвы и Санкт-Петербурга. Живет в Москве и на прошлой неделе гостил в столице своей родины.
– Владимир Николаевич, поздравляем с почетным званием «Народный писатель Республики Саха (Якутия)»! Как вам спектакль по вашей пьесе «Запасной аэродром», поставленный Андреем Борисовым?
– Когда спектакль смотрит рядовой зритель и драматург, который написал эту пьесу, восприятие разное. В этот раз я не был ни на одной репетиции, не знал распределение ролей, и это было очень волнительно. Когда я создаю произведение, вижу всех своих героев: как они выглядят, двигаются, говорят… А когда приходишь в театр, персонажи немного другие, и режиссёрский взгляд иной, что-то вызывает положительные эмоции, где-то думаешь: «А куда вообще мой текст делся?»
Этот спектакль делался в очень жёстких условиях: ковид внёс печальную лепту. Вместо двух месяцев, которые планировались, оставалось 20 дней, поэтому шероховатости на премьере были видны. Но второй раз я посмотрел его как зритель и получил удовольствие, пережил чувства с залом, спектакль стал лучше. Думаю, с последующими показами он будет наигрываться, актёры будут увереннее. Нужно время, чтобы принять трактовку режиссёра и актёров. Как правило, у всех писателей бывает так, что задумываешься и признаёшь видение другого человека.
– Вы долго собирали материал для этой пьесы, общались с теми людьми. Что было интересно, а что – эмоционально сложно для вас?
– Этой темой я подспудно интересовался давно. Я по образованию геолог, а геологи ходят в таких местах, где обычные люди бывают редко. Будучи 20-летним, я наталкивался в тайге на старые лагеря ГУЛАГа, которых по всей республике было больше ста. На одной только Колымской трассе от Хандыги до Магадана – две тысячи км, и через каждые 12 километров находился лагерь. Многие из них сохранились до сих пор. В них происходили вещи, с одной стороны, на пределе человеческих возможностей, а с другой – низости и жестокости.
Для пьесы надо было сконцентрировать очень много людей, уместить всё в регламент пьесы. Некоторые персонажи произносят одну-две фразы, а за ними – целая судьба.
Многое из того, что упоминается в пьесе – правда: то, какие были начальники лагерей; как из трюма выбрасывали тела женщин в море после того, как они были истерзаны уголовниками; как офицер приходил каждый вечер к ограде лагеря и ждал, когда выпустят его возлюбленную.
Андрей Борисов сказал: «В мировой драматургии нет пьесы, где бы было 14 женских ролей», и у каждой – свой образ.
– Почему вы сменили род деятельности: из геолога в писатели?
– Геология в моё время была одной из самых романтичных профессий, и тогда был бум авторской песни. Наш курс ехал на практику и всегда брал с собой гитары, мы окунались в атмосферу поэзии. Не один я, несколько человек начали писать стихи, свои песни. Всё это родило в нас импульс, и до писательства оставался один шаг.
В студенческие годы меня печатали без всяких правок в университетской газете, потом в «Молодёжке», стали звать на работу. Потом наступил момент, когда я начал колебаться между журналистикой и геологией. Если бы я тогда попал в интересную геологическую экспедицию, наверное, там бы и остался. Но по распределению оказался в городе в геофизической экспедиции – а это интерпретация математических данных геологии. Романтическая составляющая из моей профессии ушла, а в журналистике она оставалась: журналисты тогда много ездили, а если меньше двух раз в месяц летали в командировку, даже не получали премию.
Тогда не было телефонов, с которых можно было отправить снимки, надо было проявлять пленку, печатать эти фотографии, и многие журналисты с этим не связывались. А я всё это умел и всегда ездил в командировки один, что было моим преимуществом и плюсом для редакции. Писал на самые разные темы, чаще про поездки на геологические экспедиции. В 27 лет мне казалось, что я старый для работы в газете «Молодёжь Якутии», а затем меня пригласили в «Якутию».
Писатель – не лучше и не хуже
– Тема Севера – ваша любимая?
– Как великие классики говорят, пиши о том, что знаешь. А я родился и вырос в Якутии, геологом по северо-востоку ходил, искал золото, алмазы, журналистом ездил в командировки, побывал во всех улусах, в горах и на побережье моря Лаптевых… И, конечно, я могу об этом писать.
Люди у нас плохо знают дореволюционную историю республики из-за идеологии, которая не пускала писателя и читателя дальше 1917 года, а там очень много интересного. Поскольку я этим интересовался и читал, мне всегда хотелось об этом рассказать – это и стало моим импульсом.
Можно, допустим, написать про олигарха, банкира или блогера, но мне это не интересно, это и без меня люди видят. Многие старики считают, что нужно вернуть сталинский кулак, и мне захотелось показать, каким на самом деле был этот кулак и как он прошёлся по судьбам людей.
– Как перекликаются журналистика и литература?
– Они, конечно, похожи. Самое главное различие – в тексте, потому что у журналиста задача проинформировать, а у писателя – красиво описать. Но, с другой стороны, язык журналистики полезен начинающему писателю в том плане, что помогает кратко формулировать свои мысли. Многие великие писатели начинали с журналистики.
Профессия писателя повольготнее: журналисту скажут, иди и делай, и тут неважно, есть у него вдохновение или нет. У писателей нет настолько жёсткого регламента, ему не надо оперировать жёсткими фактами, он может взять их за основу и придумывать, что-то поменять, а журналист не может ничего выдумывать. И, естественно, у писателя должно работать воображение, что противопоказано журналисту. Поэтому некоторые говорят, что писателям опасно работать в журналистике, что она может высушить их язык, но мне кажется, что это не совсем точно.
– Как вы считаете, кто такой настоящий писатель?
– Тот писатель, книги которого читают не потому, что кто-то заставляет, а потому, что им интересно и чтение доставляет удовольствие.
– Как литература меняет человека, если посвятить ей столько лет?
– Я бы не сказал, что она как-то меняет. Может, влияет на образ жизни, но не думаю, что моё внутреннее содержание поменялось от того, что я занимаюсь литературой. Если человек углубляется в какую-то тематику, набирает знания в этой сфере, со временем становится специалистом. Но в человеческом смысле не думаю, что писатель лучше или хуже как личность.
Более того, есть парадокс: люди, которые пишут очень хорошие стихи или лирические рассказы, бывают в реальной жизни далеко не такими. Писатель, переключаясь в творчество, становится ангелом небесным, а на самом деле – злодей (смеётся). Может, литература меняет человека, подверженного звёздной болезни, что может произойти в любой творческой сфере.
– Трудно ли писать на заказ?
– Смотря что иметь в виду под словом «заказ». Я заключаю договор с театром, но это не значит, что он мне диктует, что писать. Своё произведение пишу для того, чтобы оно прозвучало и оказало на зрителя воздействие.
Однажды я написал поэму, мне позвонил главный режиссёр и попросил сделать пьесу. Тут важно, чтобы позиция и пожелания театра и автора совпали. Я никогда не буду писать на тему, которая меня не трогает. Если хочешь написать что-то, что понравится людям, в первую очередь, это должно быть интересно самому.
Пьеса – не полноценное произведение, а полуфабрикат. Пока её не поставят, она полного своего воздействия не имеет. Хочешь, не хочешь – ты должен работать с режиссёром, актёрами, должны быть зрители.
– Как продолжать держать планку?
– Писатель, как и любой творческий человек, не застрахован от неудач. Можно думать, утешать или программировать себя каждый раз, что напишешь лучше предыдущего. Многие писатели создали свои лучшие произведения в молодости, а под старость думают, что пишут всё лучше и лучше – один из частых писательских синдромов – а люди читают и говорят, что раньше было куда поэтичнее. Стихи – неуправляемый процесс и лучше пишутся в ранней молодости, поэтому многие поэты с возрастом переходят в прозу.
Бывает и так, как у Гёте или Тютчева, что свои шедевры написали в 60-75 лет. Я думаю, когда ты достиг какого-то уровня мастерства, то ниже своей планки не опустишься, но насколько выше получится, какой будет импульс, предсказать нельзя. Мы все живём надеждой, и я сейчас думаю, что ещё напишу.
Всё в себя впитывать
– Вы много путешествуете. Расскажите о самой интересной встрече или событии.
– Я был на Аляске, полмесяца в Гренландии на слете шаманов со всего мира, Камбодже, Сингапуре, Японии, на всех мысах Африки, на Курильских островах – и все эти поездки были журналистские или писательские. Впечатлений много, о каких-то из них я писал очерки, сотни стихов, сейчас как раз работаю над книжкой по Африке. Встречал много интересных людей, которые стали и будут становиться героями моих произведений. Писатель всё в себя впитывает: смотрит за людьми, их интересными привычками, которые могут перекочевать в его произведение.
– Изменился ли Якутск в ваших глазах?
– Я не был здесь два года из-за ковида. Вижу, что город становится красивее в плане архитектуры. Мои друзья-писатели, когда приезжали сюда, говорили, что это очень красивый город. Но меня немножко угнетает, что никак не могут обустроить территорию вокруг зданий. Сегодня я с трудом шёл по обледеневшим тротуарам. Мне бы очень хотелось, чтобы сфера благоустройства поменялась. Хотелось бы, чтоб были идеальные тротуары, чистые, ровные. Лучше приезжать в Якутск зимой, когда вся грязь скрыта под снегом, тогда он производит прекрасное впечатление своими огнями и зданиями.
– С кем из писателей, драматургов истории вы бы хотели побеседовать?
– Когда я был в Африке, мне хотелось пообщаться с Эрнестом Хемингуэем или с Николаем Гумилевым, с теми, кто бывал в этих же местах. Мысленно я с ними общался, у меня есть стихотворение о том, как я встретился с Хемингуэем в Африке. Писатели – народ занудный, обидчивый, любят поучать. Надо искать того, кто попроще и ближе ментально к тебе.
– А с персонажами?
– Это интересно в юности, сейчас у меня много и своих персонажей. Я люблю фантастическую литературу и с удовольствием повстречался бы с героями межпланетных путешествий и вместе с ними куда-нибудь улетел. Или с героями войны – с Денисом Давыдовым, например, было бы интересно встретиться, у меня даже две книги стихов о гусарах и войне 1812-го года.
– Кто из современных писателей, по-вашему, недооценен?
– Очень многие. Мы живём в такое время, когда даже можем не знать, что рядом есть гениальный писатель, потому что выход писателя на читателя стал очень сложным. К сожалению, в рыночное время нет системы издательств, как раньше, и писателю сложнее о себе заявить. Зато он может сделать это через интернет из любой маленькой деревни, важно не потеряться в сети, чтобы его выделили, увидели. Хотя и в интернете мы ориентируемся на знаменитые имена. Не такой простой выход, но есть шанс у любого. Для того чтобы пробиться, нужны, во-первых, талант и, во-вторых, удача.
– Как вы думаете, какая из ваших работ запомнится людям надолго?
– Мне бы хотелось, чтобы они все запомнились, но это как раз определят люди. Писателю очень трудно объективно оценить свои произведения. Иногда бывает так, что писатель живет только в своем поколении, если переходит на следующее, становится классиком, а если его работы востребованы и через сто-двести лет, то он – гений.
– Над чем будете работать дальше?
– Планов разных много. Думаю, буду работать в своем направлении, связанном с историей, севером, Якутией, тем, что знаю, что меня волнует больше. То, что меня привело в литературу, то и остаётся.
Нарыйа ИВАНОВА
This post was published on 02.05.2021 15:18