«Иконопись — это не рисование»: Константин Чугай — о семье, ремесле, любви к футболу

Он пишет иконы и картины. Истинно верующий православный, хотя его бабушка пришла из Кореи и, не зная русского, случайно была наречена украинской фамилией. В 12 лет он выиграл фотоконкурс газеты «Пионерская правда» среди 15 республик Советского Союза и 20 стран мира. Будучи сугубо гражданским человеком – человеком искусства и профессиональным художником — после потери жены и с двумя малыми детьми на руках пошёл в 1994 году на службу в МВД. Ушёл на пенсию через 12 лет. Ещё я не знаю более горячего болельщика московского «Спартака», чем Константин Чугай.

Лук от семи недуг

Он встретил меня корейским картофельным салатом, который сейчас есть в меню у всех якутских хозяек (называется камдича, где камди — это картошка, а ча — это салат) – но у него гораздо более острый, и мегича, где меги – морская капуста, кимчи, косари. Были пирожки на пару пигодя, гусь томлёный и много других блюд, которым я не знаю названия, но они все остры и очень вкусны. Отварной рис без соли вместо хлеба – паби.

Бабушка эмигрировала из северной Кореи в корейскую общину Якутска в 20-х годах прошлого века. Русского не знала, и нарекли её Анной Чугай , хотя потом потомки выяснили, что настоящая её фамилия была Дю. У неё было пятеро детей, но после того как родилась дочка Кымня, что значит «золото» (в миру Елизавета), потом два младенца умерли, следующую дочку она назвала Кятоня (собачье говно), чтобы духи не забрали её. Похоже ведь на якутские обычаи. Не забрали дочку и сына Андрея Ильича Чугая, отца Константина.

Жили корейцы дружной общиной за логом по улице Гастелло и в Сайсарах. Сажали огороды, как по всему миру. Маленьким Костя видел с крыши их большого дома, как через озеро Сайсары зимой гуськом шли корейцы к ним домой на национальные праздники. Советская власть погоняла многие народы, в том числе корейцев. В Алдане их даже, говорят, расстреливали без суда и следствия. И бабушка с семьей помоталась по Союзу, убегая от репрессий. Старшая сестра Константина родилась в дагестанском Кизляре. А он уже родился 30 декабря 1958 года в Якутске, когда вернулись после долгих мытарств. Хотя и потом ездили – жили в Майкопе.   

Бабушка выращивала зелёный лук в промышленных масштабах. По Гастелло и вдоль улицы Крупской идёт озеро, откуда насосом поливали огород. И она каждый день продавала лук на Зелёном рынке у Кружала, где у нее было своё место. Дядя Гена утром выкапывал лук, а дети его чистили от земли, мыли и вязали в пучки. Бабушка щедро им платила – по полтиннику-рублю каждый день, приезжая с рынка. Однажды почтальонша была в шоке, когда увидела, как сестра и Костя, открыв свои большие копилки, считали на кроватях «луковые» деньги. Получалось по 30-40 рублей – чуть ли не её месячная зарплата! Но сколько этих пучков надо было почистить, помыть, связать! Тяжёлый труд. Однажды старшая сестра всерьёз угрожала утопиться в озере, если её опять заставят в летние каникулы чистить лук…

Футбол за логом

А мама Кости была саха – Мордовская Татьяна Николаевна. Родом из хангаласских Малтааны. Жила в Хатассах. Кстати, сам Хатас тоже некогда принадлежал Хангаласскому улусу, это Багарадский наслег. Отец Кости Андрей Ильич работал в Хатассах, где и познакомился с суженой Татьяной Мордовской. Ей было 17 лет. После чего она стала жить в корейской семье. Знала все традиции, быт, язык. Отец отлично играл на баяне, и с корейцами они организовали свою музыкальную банду, с которой колесили по всей долине Туймаада от Табаги до Кангаласс, устраивая танцы и музыкальные вечера. Гармонист Старой Табаги Семён Семёнович Лобанов всё сокрушался, что он его отодвинул в сторону. Андрея Чугая знали все, но он умер, когда Косте было всего полтора года…

Мама работала на швейной фабрике и, чтобы получить квартиру, заселилась со своими тремя детьми к Атласовым с тремя детьми в комнатушку напротив Вилюйского переулка, где они считали похоронные венки. Инспекция, увидев это столпотворение, пришла в ужас, и Чугаям выделили однокомнатную квартиру в новом доме на Стадухина. Кстати, его строил тот самый дядя Гена – архитектор Геннадий Гимунович Ли, который, закончив ЯГУ, вместе со знаменитым градостроителем Дмитрием Саввиновым застраивал каменными домами деревянный Якутск.

Но футболом Костя увлёкся ещё в Залоге, когда из Сайсар к ним приезжал дядя Сунам (Владимир) Ким (старший брат Гранита и Олега Пак — известных штангистов в Якутии) на грохочущем «Урале» и усаживался смотреть футбол у черно-белого телевизора «Верховина». Он отчаянно болел за «Спартак» и заразил этим племянника-первоклассника. У Константина Андреевича и сейчас сразу вылетает из уст чемпионский состав красно-белых 1969 года: Кавазашвили, Ловчев, Логофет, Силагадзе, Осянин… и особенно тройка полузащиты – Папаев, Киселёв, Калинов – художники мяча! В их большом доме на Гастелло набивались все корейцы и мужики округи, когда в солнечной Мексике Пеле вёл своих Тостао, Жаирзиньо к победе в Кубке мира. После матчей все выбегали во двор и белыми ночами играли улица на улицу – Гастелло против Красноярова, Чепалова против Крупской. Маленького Костю ставили на ворота, и он часто влетал с мячом в ворота. 

Но среди своих сверстников он был заводилой и на Стадухина сколотил свою футбольную команду. Вскоре он записался в футбольную секцию к Владимиру Лучникову, где уже играл друг-одноклассник по 29-й школе Серёга Винокуров. Владимир Сергеевич принимал в секцию своеобразно: со всей мощи лупил в новичка, а удар у игрока «Строителя» был поставленный. Если увернулся или отбил руками — в команду не брал. Костя мяч принял на грудь и мягко спустил к ногам.

На «Кожаном мяче» Чугай в команде «Янтарь» занял третье место на чемпионате Дальнего Востока и Сибири, хотя сидел в запасе среди пацанов 1956-1957 годов рождения. Но запомнился ему больше всего чемпионат Якутии 1978 года в зачёт Спартакиады народов ЯАССР. Константин играл за ЯГУ, где игроков собрали из разных команд города как вторую сборную. В ЯГУ в 70-е в футбол играли слабо, хотя в других видах спорта студенты выступали всегда успешно. Приехали в Сангар, а там пива четырёх сортов, свой пивзавод, пивные баки на четырёх колёсах, а не на двух, как в Якутске. Многих недосчитались…

И бац, в первой же ягушники выигрывают 2:1 у прошлогодних чемпионов из Усть-Неры, за которую играл и тренировал легионер из Грузии Михаил Месхи (не тот знаменитый, но почти тот). Все охренели и не засчитали. Типа выставочный матч. А тогда почти всегда выигрывала все чемпионаты команда «Волга». Её выставлял таксопарк, поэтому и название подобающее – ездили-то на «Волгах». Богатые. Даже привозили игроков с запада, и за ними стояли на приколе закреплённые «Волги» — не ездили. Одним из них был легендарный Папсуй (Папсуев). Он с ходу обозвал нашего героя Чурумчуку (шёл тогда такой балет), изгалялся до тех пор, пока Чугай ему между ног мяч не прокинул. Ведь тогда азиаты почти не играли в футбол.

И вот последний матч. ЯГУ – Ленск. Если «студенты» проиграют 0:2, то тогда Якутск на базе чемпиона «Волги» занимал первое место. Если 0:3 – Ленск. Пришла делегация с Папсуем. Извинился за Чурумчуку, пообещали золотые горы. В начале второго тайма счёт становится 0:3. Идёт последняя минута. Саша Чибрин из 29-й школы проходит по гравийке (был сильный дождь, разметка размыта, вместо поля сплошная грязь) справа, навешивает. Чугай готовится бить, но тут его толкают в спину, и он плашмя лицом вниз падает в огромную лужу. Мяч втыкается ему в голову (он ничего не видел!) и влетает в ворота мимо ошарашенного вратаря. Ура! Якутск — чемпион! Чугаю дают приз «За самый красивый гол чемпионата»! В падении головой положил в «девятку». Кстати, насчёт «золотых гор» таксисты не обманули. 

Первый дипломированный специалист по футболу из саха Анатолий Фёдоров тестировал ребят Лучникова, чтобы создать свою футбольную школу. Ощупал без церемоний Костю и отправился с ним с футбольного поля в зал «Спартака». Показал Виктору Палычу Шитику: «Вот привёл к тебе нового чемпиона. Благодарить будешь. Координированный, ловкий, хитрый, умный. В наилегчайшем весе. А в футболе его затопчут». Палыч поставил  его в спарринг, был доволен, но сразу сказал как психолог: «Не придёшь завтра?». Три дня походил Чугай к Шитику и вернулся к Лучникову. 

Зеркалить колготки и «мохнаток»

Есть у Кости двоюродный брат Вова Лигер. Сын той самой тётушки Поли (Кятоня) и латыша. Он старше на несколько лет, увлекался фотографией и самбо. Был лучшим учеником у родоначальника борьбы самбо в Якутии Измерова. Сызмальства научил Чугая снимать, проявлять, печатать. Прочитали раз о фотоконкурсе «Пионерской правды» — надо послать 20 фотографий 18х22 см. Константин сам всё снял, проявил и в некоторых снимках использовал 130-ю плёнку, которая передаёт движение. Лигер дал. И зеркальный объектив к «Зениту». 

И вот две из них и выиграли в фотоконкурсе «Зоркий-Дружба-50». «Дворовый футбол» — снимал малышей в колготках у себя во дворе. Мяч летит, волосы развеваются, эмоций через край! Вторая фотография «Конные скачки». Только не лощёные разноцветные жокеи в шлемах на тонконогих скакунах, а скачки на наших мохноногих пузатых якутских лошадках пацанов и мужиков с деревень с развевающимися патлами и развёрстыми ртами в азарте гонки. Проводились и такие соревнования на якутском ипподроме, где Костя Чугай был свой человек. Через родича, коневода и тренера лошадей Николая (Ньукку) Мордовского знал всё, делал ставки и был всегда в плюсе. Даже мать – ударник коммунистического труда! — давала рубль в день скачек, а он приносил 6-7 рублей выигрыша. 

А в 50-м квартале на Стадухина был самый отъявленный хулиган. И вот он пришёл к Косте, показал ему «Пионерскую правду» с его победными фото и попросил его уговорить фотографа из Дворца детства принять в фотокружок, а то он не верит: «Серёжа, никогда не поверю, что победитель конкурса «Пионерской правды» на 35 стран (15 союзных и 20 иностранных) может быть твоим другом!». Костя на другой день хотел улизнуть с пионерской линейки, а его торжественно привечали, как героя! Хотя он был не особо успевающий ученик. Не хватало ему времени на обычную школу – съедали спортивная (футбол) и художественная школы.

А бандероль от газеты «Пионерская правда» по дороге раскурочили, оставили только золотую медаль и грамоту. Что там был за почётный приз, так и осталось тайной…  

Иконопись – служение Богу

А путь к художественному творчеству у Кости начался с пластилина. Лепил футболистов, хоккеистов, советских солдат, индейцев. Играл и воевал ними. У хоккеистов даже шлемы снимались, лица были узнаваемы. Все восторгались. Только один нахмурился, сказал, что не в цвете надо лепить, а главное – форма. И смешал в сильных тонких пальцах драгоценный белый пластилин и другие цвета, создав серый. «Таким и лепи», — сказал он. Это был знаменитый народный художник Якутии Леонид Ким, который приходил в гости к дяде-архитектору.   

Вскоре Ким создал первую детскую художественную школу, куда и поступил Чугай к своей любимой учительнице Галине Александровне Шелковниковой, маме мультипликатора Роберта Лабидаса. Их в первом наборе был 21 человек – Георгий Карамзин, Карл Сергучёв, Алексей Хлебников. До сих пор они вспоминают незабываемый плэнер на 21 день на Ленских столбах, куда их возила Галина Александровна. Какую же она ответственность брала на себя за сорванцов…

На улице Ушакова близ Манньыаттаха, где во все годы Советской власти непрерывно работала единственная церковь Покрова Божьей матери, они во время Пасхи рассматривали иконки на продажу и говорили, думали: «А мы можем лучше». На третьем курсе художественного училища, куда он ушёл после 9-го класса, они ездили на 10 дней в Москву и 10 дней в Ленинград походить по музеям и картинным галереям. И вот Константин оказался в пивном ресторане «Жигули», а  напротив церковь на Калининском проспекте. Набрался смелости – а вдруг выгонят нерусского? – зашёл, а там никто на него внимания не обращает. Вышел благостный, очищенный. Так его проняло. Ему было 18 лет, и он начал изучать православие.    

Но после окончания худучилища Чугай не смог поступить в Строгановку (в допконкурсе взяли дочку Георгия Вицина) и два года малевал Пирогова, Сеченова и других военных хирургов в медицинских частях в армии в Хабаровске. Там видел игру легендарных потом Заварова и Гамулы из ворошиловградской «Зари». Вернулся в Якутск, и наступило «золотое» время – оформлял ленинские залы, красные уголки, головные КамАЗы и ГАЗы, открывавшие демонстрации на 1 Мая и 7 ноября. Машины «Якутавтотранса» (директор — Марк Израилевич Зинштейн) и ЯГАТП-3 (Владимир Соломонович Рабинович). Деньги текли рекой. Простой инженер получал 120 рублей тогда, а он, художник-оформитель, — 2500. За год с друзьями обзавелись машинами. Ну и работали сутками.

После выхода на пенсию с МВД решил заняться творчеством. Многие, с кем учился, стали известными, заслуженными художниками. Но никто иконописью в Якутске не занимался. Стал самостоятельно изучать иконопись. Нашел понимание и поддержку у детей. Сын Григорий доставал нужную литературу. До сих пор Константин благодарен сыну за полное собрание «Истории русской православной церкви» и другие издания. Дочь Татьяна тогда училась в Москве. Окончив МТИГА, работая в авиакомпаниях Трансаэро, Аэрофлот, организовала бесплатные поездки в Москву. Подбирала музеи, выставки, связанные с иконописью. Там в музее Русской иконы Константин познакомился с московским в третьем поколении иконописцем Кириченко. 

Иконопись – это не рисование, а служение Богу. Икона – это не картина. Перед работой-службой надо очиститься, помолиться, отрешиться от мира. Написал как-то одну икону и пошёл в тот самый храм Покрова Божьей матери на Ушакова освятить её. Иерей Колесников сразу понял, повёл к епископу Зосиме, который сам был профессиональным художником, закончил Московское художественное училище им.1905 года. Зосима начал с вопросов о Законе Божьем, а Константин уже разбирался в христианстве. Поговорили обстоятельно о вере, об иконописи, а как узнал владыка, что он пенсионер МВД, поэтому появилось время заниматься иконописью, так сразу с улыбкой: «Гордыню, гордыню надо убрать». Зауважал наш герой зело Зосиму. Ещё со стоглава при Иване Грозном было принято, если епископ дает благословение иконописцу, его иконы уже освящены. И с епископом Германом хорошо общались. Он первым пришёл к староверам в Якутии, посетил старообрядческую церковь Апостолов Петра и Павла на улице Василия Манчаары. Константин знаком со старостой. Посещает церковные праздники в старообрядческой церкви. 

В свой квартире сделал домашний иконостас по всем православным канонам. Не чурается он и написания картин. Портрет 12-кратного чемпиона по шашкам Гаврила Колесова нарисовал лучше, красочнее и человечнее, чем на фотографии. Мы все состоим в ватсап-группе болельщиков «Спартака», и на сеансе одновременной игры спартача-чемпиона Г.Колесова с фанатами красно-белых подарил спартач-иконописец К.Чугай ему его портрет.  

Букеты, «Спартак», Торонто

Женился Чугай в 29 лет на Нине Ли, чей отец Григорий Соломонович Ли был избран первым председателем Корейской общины Якутска. Красавица Нина закончила Омский институт и работала в суперкрутой по тем временам химической лаборатории Института геологии на площади Ленина – есть даже фоторепортаж с её портретом в нашей «Социалистической Якутии» от 1988 года. 

Но сначала Константин полгода каждую неделю посылал через друзей Нине роскошный букет, потому что на первом свидании он ей очень не понравился. Вот её признание впоследствии: маленький, самоуверенный, развязный, одет, как попугай. Одет он был в толстовку красно-белую из Польши – первую в Якутске. Всегда одевался ярко – фарца же. И когда Григорий Соломонович начал воспринимать друга Серёгу Винокурова почти как зятя и кормили там его на убой, когда приходил со цветами, то наконец позвонил Чугай и услышал от Нины долгожданное: «А может, сами зайдёте?»

Тестя он вскоре уже звал папой, так они совпали по родству душ. В 1989 году родился сын, через год дочка. А в 92-м Нина сгорела за неделю от острого лейкоза… Год сидел с детьми. На охоте одноклассник Гоша Андреев предложил идти к ним в милицию. Дежурным ГОМа. Старший брат Серёги, медик МВД Виктор Винокуров, который больше всех был в Чечне с якутским ОМОНом (8 раз!), не дал Константину прикоснуться к этой «клоаке», а устроил в «тёплое» Управление вневедомственной охраны.

Это было место как раз для кипучей натуры сугубо гражданского художника. Охраняли не только предприятия, но и заключали договоры на охрану с фирмами, частными лицами. Выгодно было всем.  

А сейчас он рисует, говорит бесчисленные голосовые сообщения в дни и ночи, когда играет «Спартак», скучает по годовалой внучке, которую видел только по телефону, и вскоре должен поехать к дочке и зятю в Торонто. Кстати, она – редкий специалист по техническому состоянию самолётов и аэродромному обслуживанию и нарасхват в мире, зять с Урала – крутой айтишник, познакомились на курсах корейского языка в Москве. Дочка подтягивала до высокого уровня свой родной язык, а мгушник уже трудился в «Самсунге» и учил язык страны. А всё-то началось с бабушки Дю, которая сто лет назад приехала в Якутск сажать лук.