Хаарчаана Баппагай: Мои куклы становятся чем-то вроде оберега

Выставка Хаарчааны Баппагай в Национальном художественном музее РС(Я) стала возможна благодаря доброй воле владельцев кукол. «Если бы они не согласились, я бы не смогла сейчас столько собрать», — говорит мастерица.

В начале были Барби

В НХМ выставлено 37 работ, на самом деле их, конечно, намного больше, но разлетелись они по всему миру, от Бали до Израиля — при всем желании вместе не сведёшь.

А началось все в детстве, когда Хаарчаана не только увлеченно мастерила кукол из бумаги, носков и разных тряпочек, но и видозменяла своих Барби: смыв растворителем всю «родную» краску, рисовала другое лицо, и не беда, что под рукой были только шариковые ручки с синей, черной и красной пастой, а волосы им перекрашивала, замачивая в водном растворе гуаши.

С течением времени эти эксперименты подзабылись, и после школы Хаарчаана поступила в АГИКИ на дизайнера одежды. Но в 2015 году, сидя дома с маленькой дочкой, в один прекрасный день «набрела» в интернете на работы кукольного мастера Марии Бычковой и загорелась желанием попробовать.

Семья тогда жила в Москве, и у Хаарчааны была возможность, не ограничиваясь интернетом, побывать на соответствующих выставках, пообщаться с мастерами. По их советам начала с полимерной глины «La Doll». Поначалу, как она признается, понравилось не очень, но потом незаметно втянулась (а первая кукла до сих пор «живёт» у родителей Хаарчааны в Верхневилюйске).

Другой судьбоносной встречей было знакомство на отдыхе в Турции с девушкой из Курска, которая, недолго думая, заказала ей портретную куклу.

— Это была большая мотивация и большая ответственность, опыта ведь у меня почти не было, — вспоминает мастерица.

То, что получилось в результате, так впечатлило заказчицу, что за первой куклой последовала вторая, за второй третья, и сейчас курянка уже собрала небольшую личную коллекцию.

«Сродни медитации»

— Кукол делаю по фото, — рассказывает Хаарчаана вполголоса, чтобы не разбудить своего младшенького. — Они у меня всех возрастов, а мальчиков и девочек примерно поровну, хотя мальчиков, наверное, все же чуть больше.

Один из мальчиков запомнился надолго: фан-клуб певца Димаша Кудайбергена заказал мне его куклу, а мы тогда жили на Бали, и оказалось, что магазины тканей и фурнитуры там есть не везде — только фабрики, торгующие оптом. В поисках необходимых материалов пришлось объехать на байке чуть не весь остров, а я тогда была на девятом месяце беременности.

Эту куклу потом преподнесли в дар Димашу на его сольном концерте, и сейчас она выставлена в его семейном музее.

Одежду для кукол я шью сама (только для кукол и ещё для своих детей). Весь антураж тоже сама делаю. Для меня это сродни медитации.

Но есть и совместные работы. Совсем недавно завершила портретную куклу Альбины Дегтяревой из этногруппы «Айархаан», а хомус — точную копию инструмента артистки, ее серебряные украшения, включая нагрудный илин кэбисэр, сделал ювелир Василий Игнатьев.

До этого, делая куклу Анатолия Никифорова-Ала Ойууна, я не нашла того, кто взялся бы за изготовление подвесок на его костюме, и сама вырезала все детали из жести. С бубном же помог мой отец, натянув на обод из лиственницы беличью шкурку.

«До трех ночи»

— Центральную композицию нынешней выставки в НХМ — «Хранительницу очага» — мы тоже делали с отцом, и именно этим она мне дорога, поэтому и не продается.

Она и появилась благодаря отцу, который сначала придумал сказку, как старик со старухой, у которых не было крыши над головой, нашли в лесу крохотного мальчика, но не оставили его, хотя им самим негде было жить.

И тогда на помощь пришла белка: прогрызла в древесном наросте дупло, в котором они все и поселились, и сама осталась с ними — оберегать и охранять.

Отец сам нашел этот нарост и выдолбил в нем отверстие. Гостеприимная белка — тоже его рук дело.

А неподалеку от этой композиции стоит портретная кукла моего отца Дьулусхаана Баппагая, вернее, это кузнец Доргон Уус, которого он сыграл в фильме «Тыгын Дархан».

Недавно отцу исполнилось 65 лет, и пользуясь случаем, хочу поздравить его с юбилеем. Он учитель биологии и химии, эколог-общественник и очень талантливый человек — рисует, пишет, лепит, и я желаю ему здоровья и сил, чтобы реализовать все задумки, которых у него много.

Мне тоже очень хочется делать что-то своё, для души, но на это чаще всего не хватает времени: у меня трое детей, и за работу я принимаюсь не раньше девяти вечера, когда уложу всех спать. Обычно сижу за столом часов до трёх ночи, иногда и дольше, как получится, но совсем без сна тоже нельзя.

Счастье поработать днём выпадает только тогда, когда бабушка приходит посидеть с внуками. Тогда я запираюсь у себя и совершенно забываю про время.

«Идти дальше»

— На одну куклу уходит в среднем месяц, но вот Ала Ойууна, про которого я уже говорила, я сделала за неделю.

Хотя я не верю в то, что срок работы зависит от характера заказчика. Он может затянуться, например, из-за отсутствия материала, да и вообще из-за чего угодно. Но люди верят. Люди во многое верят.

Как-то мне заказали девочку в подарок женщине, которая не могла забеременеть, а потом рассказали, что она в тот же год родила дочку. Но в этом я усматриваю не мистику, а именно силу веры — человек поверил всей душой, и у него получилось.

Ещё часто заказывают кукол с лицами своих бабушек и мам, которые становятся в доме чем-то вроде оберега, ангела-хранителя.

А недавно я сделала кукол эрэкэ-джэрэкэ — духов природы в образе маленьких шаловливых детей. Это то, к чему сейчас тянется моя душа. К тому же когда вокруг тебя дети, ты можешь наблюдать за их мимикой, жестами, повадками, и это потом обязательно «всплывёт» в процессе работы.

Но со временем я хочу перейти к более скульптурным, более анатомическим работам, закрыв выставкой в НХМ нынешний этап. Надо идти дальше, развиваться, расти — ведь это и есть творчество.

P.S. Выставка Хаарчааны Баппагай продлится до 20 июня.

Фото предоставлено НХМ РС(Я) и героиней материала.