Георгий Варганов: «Геолог – лучшая профессия в мире!»

Каждое первое воскресенье апреля страна отмечает День геолога. Праздник людей, посвятивших себя поиску и разведке месторождений полезных ископаемых. Сегодня у нас в гостях – яркий представитель этой профессии, директор дирекции геологоразведочных проектов Якутского филиала «Полиметалла», заслуженный геолог Якутии Георгий Варганов.

В разные годы Георгий Варганов участвовал в разработке месторождений «Нежданинское», «Кючус», «Верхнее Менкече», «Сентачан», «Сарылах», а сейчас курирует разведку, которую геологи «Полиметалла» ведут на Хотойдохе и Узловой площади.

Из Урала и Магадана

На вид Варганов словно сошёл со страниц советских романов и фильмов о геологах. Говорю ему об этом. Он смеётся и отвечает: «Это всё борода, после Дня геологов сбрею». А борода у него действительно хемингуэевская, а ещё умные глаза, крепкий подбородок, интеллигентная речь. Редкая ныне порода той старой технической интеллигенции России.

– Георгий Валерьевич, откуда корнями, кем были ваши родители?

– Родился я в городе Первоуральске Свердловской области, оба моих деда прошли войну, один Финскую, другой – Великую Отечественную. Отец у меня был слесарем, электромонтажником. Мама – строителем, сварщиком, потом воспитателем в детском доме. Папа, к сожалению, уже ушёл в мир иной, а мама живёт в Магадане.

Да и я, по сути, магаданский, наша семья переехала на Колыму, в Магаданскую область, посёлок Оротукан, когда мне было семь лет. Посёлок городского типа, на то время один из центров области, там работал завод горного оборудования. Вокруг сопки, тайга, трасса «Колыма» (Якутск – Магадан), река. Очень красивые места.

Там я и закончил школу. Очень, кстати, хорошая школа с сильными учителями. К примеру, русский язык и литературу вела Тамара Александровна, математику и физику – Авенир Петрович, оба заслуженные учителя СССР. Все ребята из класса поступили в высшие учебные заведения страны.

– А геологом когда решили стать?

– Сами звёзды сложились так, что всё было за эту профессию. Тут и Урал, горы, которые описывал в сказках Бажов, а после и Магадан, где всё работало на добычу золота, и каждый знал, что такое геология.

У моего друга отец работал в старательской артели и где-то лет с 11-ти брал нас с собой на полигон, ну чтобы мы не шарахались летом по посёлку. И мы там бегали, помогали геологам, смотрели, что они делают, учились, я уже тогда начал мыть золото лотком.

А ещё охота, рыбалка, удивительное по красоте озеро Джека Лондона, оно от нас где-то в километрах 80-ти. Такое обычное советское беззаботное детство, разве что с магаданскими нюансами.

К концу школы я уже твёрдо знал, что поеду поступать на геолога в Свердловский ордена Трудового Красного Знамени Горный институт имени В.В. Вахрушева, сегодня это Уральский государственный горный университет в городе Екатеринбурге.

Учёба и лихие времена

– Сложно было поступать?

– Конкурс, если не изменяет память, был три человека на место. А вот поступил я довольно легко. Из трёх экзаменов сдал только первые два – русский язык и физику на 9 из 10 баллов, и меня зачислили сразу автоматом. Что и не удивительно, в этих предметах я был весьма силён.

Учёба мне понравилась, захватила с головой. Я поступал в 1987 году, и нас учили преподаватели ещё той старой школы, которая считалась ведущей в мировой геологии. И их было действительно интересно слушать. Преддипломная практика прошла как раз в Якутии. Кто бы мне сказал, что я свяжу с ней свою жизнь и судьбу! Проходил её в Батагайской-Янской экспедиции. Работали в Усть-Янском районе, восточнее ближе к Индигирке, на Шангинской золотоносной площади Депутатского рудного узла, в районе Силинняха, искали погребённые золотые россыпи.

– Куда вас отправили после учёбы?

– Закончил я в 1993 году, как раз начинались самые лихие времена, отправили  по одному из самых последних распределений в Сеймчанскую геологоразведочную экспедицию в Магаданскую область. И пока я ехал, она успела обанкротиться и закрыться… В итоге пришлось уже устраиваться самому.

Поначалу я работал в Оротуканском ГОКе. Потом и он закрылся, перешёл в Сусуманский ГОК. Золото в цене было очень дешёвое, где-то порядка 300 долларов за унцию, когда сейчас оно уже перешагнуло за 3100 долларов… Предприятиям жилось тяжело. Денег практически не платили, помню, что первую зарплату получил через 8 месяцев работы.

Но как-то жили.  То вместо денег куриц бартером привезут, то выручала столовая, куда можно было прийти с кастрюлькой набрать еды и унести домой.

Потом в 2001 году я устроился геологом на предприятие «Полиметалла» Дукат. Это было одно из ведущих предприятий по добыче серебра в стране.

На Дукате с геолога постепенно дорос до старшего геолога подземного участка. Прошёл переподготовку в Санкт-Петербурге, где приобрел навыки моделирования рудных полей в компьютерных средах. В 2006 году пришлось уволиться и перебраться в Якутск, но спустя 14 лет, в 2020-м году, снова вернулся в «Полиметалл».

Профессиональные перекосы

– Что представляют собой геология и профессия геолога?

– На самом деле сейчас геология – это огромная, я бы сказал, всеобъемлющая научная дисциплина, которая охватывает целый ряд сфер деятельности, начиная от академических изысканий, связанных с земной мантией, вулканизмом, тектоникой, металлогенией и заканчивая прикладными вещами, как, допустим, сопровождение эксплуатационных работ на месторождениях. Когда ногами в поле работаешь, и ручкой, и на компьютере…

Работа у нас, можно сказать, сезонная, зимой в офисе прогнозно-поисковая часть, когда мы моделируем, анализируем, на какой конкретной территории что может быть. А летом свои расчёты уже проверяем на месте.

Приходим туда, где ещё месторождения нет, находим его, оцениваем, считаем запасы, ставим на баланс и т.д. Это просто говорить, а за каждым словом  годы труда десятков, а то и сотен людей: поиск, разведка, эксплуатация.

К слову, геолог – это, можно сказать, диагноз. Когда человек едет отдохнуть на рыбалку и никогда не забудет взять с собой молоток и GPS. Увидит на берегу интересный камень, стучит по нему, говорит ему: у, да ты кварц! А откуда же ты у нас выкатился? Так что бывают и у нас свои профессиональные перекосы.

Дела семейные

– Когда начинается геологический сезон?

– Если мы говорим о Якутии, то, к примеру, ближе к югу,  он может начаться в Алдане в конце апреля, а в Арктике ближе к побережью, и в середине июля, когда сойдёт снег. Кому-то на юге четыре месяца полевых работ, кому три, а кому и всего два. А работы всем «мама, не горюй»…

– Самое время семейных отпусков, а вы работаете. Дети отца не теряют с таким графиком? Воспитание не страдает?

– Конечно, всё держится на супруге. Она у меня местная, коренная якутянка Елена Митюкова. Золотой человек с очень нежной душой и твёрдым характером.  В Якутске живёт всю жизнь.

Мы с ней как раз и познакомились на Дукате.  Она меня сюда в своё время и переманила. У нас двое детей: дочь Лариса – студентка Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета, а младший сын Лев – семиклассник. А мой старший сын Роман работает слесарем на Магаданской ТЭЦ, без пяти минут инженер-теплотехник.

Конечно, работа такая, что приходится жертвовать отдельными моментами и в воспитании детей, и семейными праздниками, когда тебя, считай, всё лето с семьёй нет.  С другой стороны, уезжаешь надолго, а потом заходишь домой, пропахший костром, дорогой, все тебя там ждут, радуются, встречают, как героя.

Увы, сейчас уже в «поля» практически не езжу, в основном, занят камеральной кабинетной работой. А порой думаешь: эх, этот город, быт, сейчас бы в горы с рюкзаком и инструментом…

Где зарыта таблица Менделеева

– Как вам Якутия в плане полезных месторождений? У нас реально вся таблица Менделеева зарыта?

– Если быть пристрастным, вся таблица Менделеева есть везде. Я и в московской детской песочнице, если сильно захочу, могу золотинку найти.

Но всё дело в объёмах и содержании. В этом отношении Якутия действительно богатый регион, с очень интересной, своеобразной геологией, спецификой и специализацией, высоким содержанием целого ряда полезных ископаемых. С месторождениями не просто промышленных, а мировых масштабов.

И далеко ещё не всё открыто, а то, что открыто, до конца не исследовано. И это касается золота, серебра, меди, цинка, вольфрама, сурьмы, углеводородов и многого другого.

При том, что многое из того, что есть, ещё не скоро подойдёт к этапу разработки только потому, что нет той же логистики.

– Геология с девяностых переживала в стране и в нашем регионе довольно сложные времена. Сегодня она восстановилась?

– Чтобы она пришла к тому системному подходу, который был при СССР, предстоит ещё большой путь. Я немного отойду от темы: порой обидно, когда видишь, как родители вкладывают в своих детей, стараются, а дети идут работать барменом в ресторан, продавцом в магазин или пиццу развозят.

Мы, геологи, порой ходим в школы, рассказываем о своей профессии.  Только ради того, чтобы у кого-то глаза загорелись, и  ребенок пошел не в бармены, а пришёл к нашему огромному миру, в котором живёт настоящий геолог. К одной из лучших и нужных профессий в мире.

А что касается вашего вопроса в целом. Да, сегодня государство повернулось к геологии и геологам лицом. Геологи снова востребованы, как и должно быть в такой большой стране, как Россия. Наша отрасль на подъёме. И это сложно отрицать.

А ещё, несмотря на все сложности, геологоразведка никогда не стояла на месте, люди работали. За эти годы появились новые методы поисков, в том числе дистанционных – космоснимки, использование беспилотников для измерения гравитационных, магнитных полей, спектрометрии. Чего только стоит информационная революция в отрасли широкого использования компьютерной техники, баз данных, программ визуализации, специализированных геологических и горно-геологических программ.

Дама с собачкой

– На полевых работах происходит что-то интересное, курьёзное, например, человек заблудится, потеряется?

– Бывало на моей памяти, что и теряли, а потом, слава Богу, находили. И гореть тайга может, и реки разливаться после дождей.  Тундра, горы, тайга – это непростые локации даже для тех, кто там непосредственно живёт и работает – оленеводов, охотников. Потому у нас, геологов, в поиск по одному ходить запрещено.

Но вспоминаешь, как правило, хорошее. В девяносто втором году, когда ещё был студентом,  нас закинули в Магаданскую область на полевые работы. Как раз в том году тайга горела, и не было ни одного вертолёта. Наверное, были заняты на тушении. Мы все привезённые запасы давно уже съели, жили тем, что поймаем или подстрелим. И как-то в один день слышим, в лагере сел вертолёт, пока прибежали, оттуда выгрузилась женщина с собачкой, а вертолёт тем временем улетел. Мы у неё осторожно интересуемся, зачем она прилетела в наши края. Рассказывает, что геофизик прилетела в экспедицию. И мы понимаем, что её экспедиция работает от нас километрах за восемьдесят. Не туда её приземлили.

Ну что делать, приютили, накормили, чем богаты. Потом подготовили вездеход, всё-таки 80 км. Отправили на точку своими силами. Прошло время, снова идём в лагерь и слышим, что у нас сел и улетел вертолёт. И опять нам ничего про него не говорили. А жарко было так,  что идёшь и мечтаешь о чём-то холодном и вкусном. Подходим, а в горном ручье стоит ящик пива, на столе арбуз и под ним записка с благодарностью от той женщины. Это было для нас бесценно.

Экспресс-вопросы

– Геологи хорошо зарабатывают?

– Геологи сейчас получают примерно на уровне хороших менеджеров. Да и не всё измеряется деньгами. Чем измеришь моральное удовлетворение, чувство гордости за то, что ты занимаешься настоящим, нужным стране и обществу делом?

– Спортом увлекаетесь?

– Лет до 30 занимался греко-римской борьбой. Потом перешёл на пауэрлифтинг. После 40 были травмы, так, чтобы серьёзно, уже нет. «Физика» у настоящего геолога должна быть на высоте. Маршруты на самом деле попадаются весьма сложные.

– Книги, которые любили в детстве и какую прочитали последней.

– В детстве – фантастика, читал всё, что было, от Беляева до Лема. В старших классах появились авторы, которые ранее не печатались. И среди них любимой книгой стала «Мастер и Маргарита» Булгакова. В среднем возрасте заново перечитал Льва Толстого. А вот Достоевского сколько ни пытался, так и не понял до сих пор. А месяц назад перечитал Горького «Старуху Изергиль».

– Что самое сложное в работе геолога?

– Постоянное саморазвитие, самообразование. Прогресс идёт очень быстро, и надо всегда быть на гребне волны. Системно изучать последние научные работы, новые методы, технику и обладать широким кругозором.

Тут наша компания «Полиметалл» на высоте, заскучать не даёт, помогают, нам читают свои курсы лучшие специалисты своего дела из науки .

– Что в рюкзаке у геолога?

– Полевой журнал, молоток, GPS, сухие носки, сухпай, консервы, чай, соль. Сладкое ещё, но я его не беру, потому что не люблю. А есть знакомый, который из еды, кроме сахара, ничего не брал. Кто-то по старой памяти берёт компас, чтобы определять азимут.

Впрочем, маршруты маршрутам – рознь. В горах, как, допустим, в отрогах хребта Черского, где работают наши ребята, машины не ездят, и порой приходится загружаться с базового лагеря, кто сколько вытянет…