Георгий Никонов об экспедициях по Дальнему Востоку, неожиданных открытиях и «крещении» аласов и озер

«Якутия – форпост России в освоении Дальнего Востока», – так звучит девиз фильма «Пути великих свершений», начатый в 2021 году по инициативе Главы РС(Я) Айсена Николаева и приуроченный к 100-летию Якутской АССР.

Руководит этим проектом заслуженный работник народного хозяйства республики, почётный гражданин Таттинского улуса Георгий Дмитриевич Никонов – впрочем, его впору называть «гражданином Сибири и Дальнего Востока», который он неутомимо исследует уже лет десять и останавливаться на достигнутом не собирается. В планах – Русская Америка. Но не будем забегать вперёд.

Первопроходцы

Будучи Постоянным представителем РС(Я) на Дальнем Востоке, он, как мог, популяризировал свою республику и народы, её населяющие. И судьба сделала ему невероятный подарок, послав соратников и единомышленников, с которыми и в разведку не страшно.

Их экспедиции по линии Русского географического общества, по сути, чаще всего разведкой и являются. Но лучше всего об этом он расскажет сам.

– Путь нашей республики – он великий, – начинает Георгий Дмитриевич. – В увеличение Российского государства на целую треть народы Якутии внесли неоспоримый вклад.

Многие ли знают, что Императорскую гавань (ныне она называется «Советской») в ходе Амурской экспедиции адмирала Невельского открыли трое – с официальным первооткрывателем лейтенантом Бошняком «одну из превосходнейших и обширнейших гаваней» обследовали ещё двое, и эти двое были амгинскими казаками. Фамилии их – Моисеев и Белохвостов. По долгу службы они несли вахту в Аяне, когда им было приказано сопровождать Бошняка.

Потомки Моисеева сейчас, насколько я знаю, живут в Якутске, но все документы, касающиеся их предка, были сожжены в 1937 году из предосторожности – казак ведь нёс царскую службу, мало ли что.

«Якутская» нефть и якутская юрта

– Это не единственный якутский след на острове. В 1879 году якут Филипп Павлов нашёл на Сахалине нефть. Доказательства хранятся в музее Охи – города нефтяников. Хотелось бы поставить там если не памятник, то хотя бы памятный знак, чтобы люди знали, кто был первооткрывателем сахалинской нефти, но пока не получается.

И найти следы Филиппа Павлова в архивах тоже, к сожалению, не получается.

В царское время инородцы, как нас тогда называли, выезжая на работу в Приморье, на Сахалин, в Русскую Америку, должны были получать специальные разрешения. Но такого документа на Павлова в архивах нет. Хотя я не исключаю, что надо лучше искать.

Или возьмём Николаевск-на-Амуре. Первым зданием будущего города была, между прочим, якутская бревенчатая юрта. Сохранился рапорт штурмана Петрова адмиралу Невельскому, где он докладывает, что подрядчик Березин вместо обещанной русской избы с печью построил на месте зимовки юрту с земляным полом и камельком. Что поделать, так и перезимовали.

А сейчас администрация городского района, где некогда стояла эта юрта, с нашей подачи планирует построить её копию на территории местного музея. Переговоры по этому поводу мы вели три года назад, с тех пор много чего произошло, в том числе и пандемия, спутавшая все планы. Но глава района в этом году уверил нас, что всё остаётся в силе. Они даже готовы предоставить стройматериалы, наше дело – возвести юрту.

Обелиск у дороги

– Там же, в Николаевске-на-Амуре, мы обнаружили занесённый снегом обелиск у дороги памяти погибших в 1937 году людей: Иванов, Винокуров, Неустроев, Чагылысов… Разумеется, Иванов, Винокуров и Неустроев могут быть и русскими, но насчёт Чагылысова никаких сомнений – это точно якут.

Безвременно ушедший от нас писатель и драматург Василий Егорович Васильев Харысхал высказал тогда предположение, что они могут быть участниками похода генерала Пепеляева, оставшимися в этих краях и, конечно, не пережившими 1937 год.

А в Комсомольском районе Хабаровского края, в 95 км от станции Уктур, есть заповедные охотничьи места, где охотятся на изюбров. И вот там, в совершенно глухом месте, мы нашли могилу уроженца 2-го Тыллыминского наслега Кангаласского улуса Николая Петровича Яковлева, годы жизни – 1879-1899. Кто это был, как он там оказался – загадка. Пока никаких следов найти не удалось ни нам, ни администрации Тыллыминского наслега, которая тоже подключилась к поискам.

Можно лишь предложить, что он, по всей видимости, в этой отдалённой местности охотился, потому что больше там делать нечего.
Надгробный памятник, надо сказать, выглядит солидно, то есть, несмотря на молодость, его уважали, если похоронили соответствующим образом.

В деревне Догордоон

– Была у нас экспедиция и по следам знаменитого путешественника, географа, этнографа Владимира Клавдиевича Арсеньева. В своих дневниках он подробнейшим образом описывает встречи с якутами, жившими на Амуре к северу от Еврейской автономной области. Он подолгу с ними общался, жил у них и фиксировал всё, что увидел, услышал, узнал.

Добраться туда очень трудно – сейчас там никто не живёт, дорог никаких. К тому же это гористая местность, обживать её тяжко, только привычные к испытаниям и лишениям якуты смогли в своё время приспособиться.
А ныне ничто не напоминает о том, что в этом суровом краю когда-то жили люди. Только якутские названия остались. Например, заповедник в Еврейской области называется «Бастаах».

По-якутски называются и некоторые современные деревни. В деревне Догордоон мы познакомились с 65-летней якуткой Антониной Соловьевой, по мужу Колесовой, которая не то что в Якутии, а даже в Хабаровске ни разу не была.

Говорили мы с ней сначала по-русски – она сказала, что подзабыла якутский, что на нём тут уже давно никто не говорит, но потом вдруг посреди разговора перешла на родной язык – и сама удивилась. Ведь была уверена, что ничего не вспомнит, а язык, получается, все эти годы жил в ней, и встреча с нами пробудила, всколыхнула глубинную память.

Таких случаев я много могу рассказать. На одном из Шантарских островов Охотского моря в охотничьей избушке дед-якут Гриша тоже в самом начале заявил: «Не помню я якутский», – а потом заговорил, и ещё как. Рассказал нам, что он один на всю округу занимается ловлей карасей – живущие рядом народы их не едят.
Разнится и способ охоты: они преследуют зверя, а Гриша ставит силки и ловушки. Якутский способ.

Бескрайние пространства Сибири и Дальнего Востока были исхожены нашими предками, разведаны и обжиты, а мы совершенно об этом забыли.

О Беринге и якутском железе

– Что касается проекта «Пути великих свершений», то с командой ВГТРК «Моя планета» мы уже побывали в Олёкминском, Таттинском, Усть-Алданском, Хангаласском улусах, снимая памятные места, связанные с Семёном Дежнёвым и его казаками. Далее проследовали на Чукотку, на мыс Дежнёва.
Съёмки продолжатся в Таттинском, Томпонском, Оймяконском и Нижнеколымском улусах. Премьера запланирована на февраль 2022 года.

Но это только начало. Если первая часть нашего фильма посвящена Семёну Дежнёву, то вторая его часть расскажет о Витусе Беринге.
Стыдно сказать – в честь этого великого человека в нашем городе названа неприметная улочка в районе ГРЭСа. Разве это соизмеримо с его личностью? Его именем надо площади называть, проспекты. Про памятник я уже не говорю, это наше больное место.

Беринг четыре зимы прожил в Якутске, сделав за это время столько (особенно в тогдашних условиях), что сейчас читаешь и поражаешься масштабу. Даже тракт от Якутска до Охотска – и тот он организовал.

Кстати, для меня самого было открытием, что всё железо на его судне было якутского происхождения, о чем он сам и писал. Всё, включая якоря весом в тонну! Конечно, ни одна лошадь такой груз с места не сдвинет, поэтому их распиливали на четыре части, по 250 кг, как раз в расчете на одну лошадиную силу, а потом, уже добравшись до побережья Охотского моря, соединяли.

Я специально спрашивал у современных кузнецов, мастеров по металлу, как наши предки могли работать с такими объёмами железа, имея в распоряжении лишь традиционные приспособления и инструменты. В затылках чешут, не знают.
Это же всё изучать надо, копать, как говорится, глубже – тогда и не такие тайны откроются.

Сохранить родные имена

– И ещё об одном хочу сказать. Во время Сахалинской экспедиции я увидел, как работает местное отделение РГО, и очень мне понравилась их работа по имянаречению, иначе говоря, увековечению имен тех, память о ком они хотят сохранить. Неплохо бы и нам перенять этот опыт.

В советское время повсеместно была такая традиция: имена героев носили совхозы, пионерские дружины. Сейчас нет ни совхозов, ни дружин, но предавать забвению святые для нас имена не годится. Мало у нас, к примеру, озёр? Их же миллион. А ещё острова, аласы…

К слову, если говорить об аласах, то многие сейчас заброшены, их названия постепенно забываются. И чтобы окончательно не стать Иванами, родства не помнящими, их надо возрождать, активно привлекая к этой работе школьников. Дети – в прямом смысле слова наше будущее, и важно, чтобы они росли патриотами. Любовь к родине начинается с малого – прописная истина, но лучше не скажешь.

В будущем наше Постпредство на Дальнем Востоке мечтает открыть детский лагерь. Пандемия же не навечно.
Ведутся и переговоры о строительстве Дома отдыха в Приморском крае для школьников Якутии. Это важно – что ты вложишь в ребёнка в его ранние годы, с тем он и пойдёт по жизни.

Помню, каким толчком в развитии стала для меня, сельского мальчишки, поездка во Всесоюзный пионерский лагерь «Орлёнок»: первый полёт на самолёте, столица нашей Родины Москва, море, солнце, дружба… Хочется, чтобы и у нынешних детей было что-то подобное.
Ну, а мы продолжим свою работу, чтобы сделанное нашими предками не забыли последующие поколения.

Фото с сайта pvs-rgo.ru