Гаврил Троев. Приложивший руки к «золоту» Олимпиад

Олимпийские чемпионы братья Сайтиевы так и говорили: «Если бы с нами поехал на Олимпиаду только Гаврил Афанасьевич, то мы бы привезли семь золотых медалей из семи возможных!» В каждой шутке есть доля правды…

После Игр в Афинах в 2004 году, где победителям надевали на голову настоящие лавровые венки, Бувайсар и Мавлет отдали свои бесценные награды массажисту сборной России Гаврилу Троеву. Он подарил их своим альма-матер – Чурапчинской спортшколе и Институту физкультуры имени П.Ф. Лесгафта в Питере. Сегодня наш герой – руководитель Якутского культурного общества «Саха – Санкт-Петербург» Гаврил Троев.

Троевы из Тулуны

– Интересная у вас фамилия. Откуда вы родом?

– Был у меня родственник, историк в ЯГУ Пётр Семёнович Троев, который говорил, что такая фамилия встречается, кроме Якутии, только в Болгарии. А мы, якутские Троевы, родом из устьалданского села Тулуна (II Легой). Моя бабушка Аксинья Гаврильевна Троева была награждена поездкой на ВДНХ. Она со своей дочерью Розалией Гаврильевной были знатными доярками, награждены орденами Трудового Красного Знамени.

А моя мама Наталья Гаврильевна Данилова была трактористкой. Бросила штурвал трактора только когда родила меня, четвёртого выжившего. В годы войны она прошла курсы трактористов, где познакомилась с отцом. Они работали в Борогонской МТС. Если первых детей мама отдавала нянчить бабушке Аксинье, то после моего рождения стала домохозяйкой. Надо было смотреть за скотиной, кормить и поить нас. Родила 12 детей, выжило 9. Помню, одного мальчика просто в простыне хоронили…

Лыжник

– С чего вы начинали в спорте?

– С лыжных гонок. Тогда в Усть-Алданском районе лыжи были спортом №1. К нам в Тулуну на наши холмы и пригорки тренироваться приезжали юный Семён Черноградский, будущий 28-кратный чемпион республики, и наш тренер Иван Жирков. Они тогда были кандидатами в мастера спорта. Как они красиво, мощно бежали! Пролетали мимо нас, заворожённых малышей в телогрейках.

Потом и я стал чемпионом Якутии по лыжным гонкам среди младших юношей в Алдане. Но однажды к нам в школу приехал Роман Васильевич Неустроев, ученик Коркина по селекции. А я был тогда в 9 классе Борогонской СШ и готовился к осеннему кроссу в Якутске. Мой куратор по бегу Афанасий Несторович Максимов сказал Неустроеву, чтобы просмотрел всех, кроме меня. Я же смотрю, что отжимаются и подтягиваются наши ребята неважно, и попросился попробовать. В итоге Роман Васильевич выбрал одного меня, Максимов вскричал от досады, но было поздно. Дома я рассказал маме про отбор. Она сразу же заявила, что должна увидеть того человека. Встретили мы Неустроева у универмага, где он разговаривал с нашим борцом Василием Давыдовым. И такой у них смех был добрый, что мама дала «добро» на отъезд в Чурапчу.

В тот же день я спросил совета у своего учителя по физкультуре Петра Семёновича Васильева. Так вот Васильев сказал: «Ты много раз станешь чемпионом Якутии по лыжам, но далеко не уедешь. А если ты будешь учиться у Дмитрия Петровича Коркина, тогда для тебя все дороги открыты». Эти слова запали мне в душу.

Добрался я до Чурапчи сам. Коркин встретил меня во дворе своего дома, сказал, чтоб я разделся до пояса. Сразу спросил утвердительно:

– Лыжник?

– Да.

Повертел туда-сюда и сказал:

– Чемпионом мира не станешь. Но сильным мастером будешь.

Тяжело было на первых порах, но выдержал.

В моём классе – с 1970 по 1972 годы – учились Захар Чукров, Иннокентий Морфунов, Прокопий Захаров, Ефрем Ефремов, Степан Заморщиков.

Коркин всем нам говорил: «Век борца короток. Учитесь хорошо, чтобы получить хорошую специальность». И я нажимал на учёбу.

В Ленинград

– После выпускного Дмитрий Петрович подозвал меня к себе, чем-то я ему импонировал. Может, серьёзным отношением к учёбе и жизни. Сказал, чтобы я ехал в Ленинград, где он сам учился на преподавателя русского языка и литературы. Говорил, что он выбрал профессию русоведа из-за того, что плохо говорил на русском. Так сказать, от противного. Поступил я по его направлению в знаменитый Институт физкультуры имени Лесгафта. Кстати, я потом расспрашивал ленинградских тренеров по вольной борьбе о Коркине. Они все знали его.

Как-то мы встретились с Дмитрием Петровичем на соревнованиях, и я ему сказал, что меня хотят оставить на кафедре вольной борьбы в Лесгафта. Он обрадовался, посоветовал остаться: «Ты же один из лучших моих учеников. В Москве есть Рома, в Киеве – Павел, в Алма-Ате – Александр Иванов, а ты будешь в Ленинграде. Во всех больших городах должны быть свои люди».

– С чего началась трудовая жизнь в Северной Пальмире?

– Я тогда только женился. Дали от института 13-метровую комнату в коммуналке, зато в центре на улице Декабристов, 57. На углу рядом Дом-музей Блока. И до Лесгафта одна остановка. Через эту комнату сколько борцов прошло, как через перевалочную базу. Например, Миша Скрябин, Будимир Яковлев, Семён Макаров, Влад Попов, Николай Иванов. Спали по 7-8 человек на раскинутых одеялах. Однажды из Калининграда приехали Коркин и семь его борцов, в числе которых был и Василий Гоголев. Поужинали, а Дмитрий Петрович гонит их в аэропорт. С утра у них рейс. А по телевизору должен был вечером идти очень хороший фильм. Еле уговорили Петровича, с которым я спал на двухспальной тахте, что ребята после просмотра отлично уместятся на полу.

– Были ли тренерские успехи?

– В институте Лесгафта я прошёл все ступени до старшего преподавателя. В Школе высшего спортивного мастерства отработал 11 лет. На последнюю Универсиаду СССР в Гомеле я повёз две сборные института. И смотрел за ними, как за малыми детьми – покупал продукты, следил за весом и побудкой – в 8 утра взвешивание, в 10 уже схватки. А другие сборные республик приехали на расслабоне, гуляли допоздна по городу. И вот Лесгафт, для которого раньше пятое место в борьбе было успехом, занял первое и третье места в общекомандном чемпионате Универсиады. Это был шок! Опытные тренеры говорили, что появился новый сильный наставник, которого надо опасаться. Кафедра вольной борьбы, принеся много баллов, вознеслась на высоту. Раньше-то очки давали только гимнасты и легкоатлеты.

От Наниева до Кушканая

– Как вы начали работу в сборной России?

– Нам преподавали курс спортивного массажа в Лесгафта. Я заинтересовался этой темой, постоянно ходил на лекции, учился приёмам массажа в физкультурном диспансере. Был у нас борец Пётр Наниев. Во время турнира в Минске я помог ему с массажем – он сам попросил его встряхнуть. Тогда он турнир выиграл.

На Спартакиаде народов СССР-1983 в первом круге Наниеву попался его земляк, осетин из сборной Узбекистана. Мощные ребята весом 90 кг, они отборолись три периода вничью, и лишь в дополнительное время Пётр в партере неимоверным усилием перевернул, как бревно, соперника. Потом их судья никак не мог поднять – были измучены донельзя. Хорошо, что тогда был перерыв до вечера.

Я как следует поработал над Наниевым, параллельно подбадривая его. Пётр отдохнул, поел, восстановился и «порвал» всех остальных. На эмоциональном подъёме Наниев выиграл и Тбилисский международный турнир, тогда называемый «малый чемпионат мира». Причём в финале победил очень сильного физически олимпийского чемпиона Москвы-1980 Санасара Оганесяна.

Так, по накату, Пётр Наниев стал чемпионом СССР, Европы и мира в том же 1983 году. До сих пор у меня перед глазами его бросок прогибом чеха на чемпионате мира в Киеве, жаль, тогда не было таких смартфонов. Он дожимал его, лёжа на мосту – такого красивого броска прогибом я не видел ни до, ни после. И вот после схваток Наниев рассказывал Ярыгину и многим тренерам, что не будь массажа Гаврила Троева, то не быть ему чемпионом мира.

– Что дальше?

– Старший тренер молодёжной сборной России Роман Михайлович Дмитриев позвонил мне и позвал на работу. Просил особенно поработать с нашим земляком- устьалданцем Егором Охлопковым, которого мы между собой по-отечески называли Кушканай.

Тогда вес сгоняли по-советски: паром и жёстким массажем.

Прекрасная команда поехала на первенство мира в Лас-Вегас в 1997 году: 52 кг – Гоша взял «бронзу», 65 кг – чемпион Заур Батаев, 74 кг – чемпион Сажид Сажидов, 90 кг – чемпион Георгий Гогшелидзе. Были Ирбек Фарниев, чемпион Шамиль Алиев (76 кг) и амгинец Матвей Матвеев. Тяж из Кабардино-Балкарии Артём Ашижев выиграл «золото», хороший парень, жаль, что потом разбился на мотоцикле – переломы, почку вырезали.

Выиграли 5 золотых медалей, заняв второе общекомандное место. Могли и больше, но подвели двое. Один парень из Дагестана просрочил загранпаспорт, пририсовал ручкой, и его не пропустила таможня. Другой – Мурад Гайдаров – проиграл корейцу, и потом за кулисами, когда тот сидел, закрывшись полотенцем, попинал его ногами. Уже тогда корейцы всё снимали на видео и предоставили неопровержимые доказательства. Гайдарова дисквалифицировали. Позже он выступал за сборную Беларуси. На Олимпиаде в Пекине-2008 он провоцировал на драку Бувайсара Сайтиева, я еле уговорил его не встревать. Могли обоих дисквалифицировать.

– Как вы вошли в золотую дружину взрослых борцов России?

– В 2000 году главным тренером был назначен Дзамболат Тедеев. Он не сработался с прежним массажистом. Тогда молодежка и основа осенью тренировались вместе в Кисловодске и отправили меня массажировать Мусульбеса. Неделя до чемпионата Европы в Баку оставалась. Ну, вы знаете, что Давид – это гора стальных мышц. Я хорошенько поработал, он и сказал Тедееву, что Троев – молодец.

«С Афанасьичем мне спокойно»

– Как вы познакомились с трёхкратным олимпийским чемпионом и шестикратным чемпионом мира Бувайсаром Сайтиевым?

– Был у него инцидент с полицией. Неделя до чемпионата Европы, Бувайсар приехал в Кисловодск. А тут банный день. Стоит такой нервный, на взводе. Я подхожу и говорю:

– Давай пойдем в баню, Бувайсар. Я привёз веник из Питера.

– Что мне даст твоя баня?!

– Погреемся.

В бане я разгонял у него гематомы, их хорошо вытягивает берёзовый веник. Он кричал: «Маленький зверь с веником!». А потом опять ложился, приговаривая: «Нормально, нормально». Через неделю он выиграл чемпионат Европы и однажды сказал мне: «Гаврил, если бы не тот твой массаж, может, дальнейших побед бы не было».

– Вы, говорят, даже в одном номере с ним жили?

– У борцов 7 весовых категорий, они живут парами, Бувайсар жил со мной на чемпионатах и Кубках мира, на Олимпиадах 2004 и 2008 годов. Он же настраивался, а его настрой сбивали нервозность других борцов, их мандраж и волнение. Я спокоен всегда, лишних вопросов не задаю. С ним пытался жить врач, но он тоже нервный из-за травм подопечных. Ему Сайтиев говорил: «Разве с тобой отдохнёшь, врач? С Афанасьичем мне спокойнее».

– Вы же многих борцов массировали? Какими они были?

– Пятикратный чемпион мира Хаджимурат Гацалов очень спокойный, умный человек. И вот, ложась на массажный стол перед выходом на схватку, он всегда просил меня: «Буди во мне зверя! Буди зверя!». Он побеждал 125-килограммовых тяжей на мундиале при своём весе до 97 кг. Так получилось, что на одном чемпионате Гацалов выигрывал у одних темнокожих борцов – из Кубы, Канады, США. И я встречал его шутливо возгласами: «Смотрите, идёт король негров!»

Очень хороший человек Адам Сайтиев. Он уже выигрывал Олимпиаду, но чемпионом мира не был. И вот мундиаль в Иране. Адам вышел в финал, поединок с кубинцем назначен на 18 часов. Поели, отдохнули, выехали в 15 часов, чтобы в пробку не попасть. Разминаемся. Говорят, финал будет в 19, потом в 20… По факту же в 23 часа. Говорю:

– Адам, давай разминаться.

– Я кушать хочу.

Он же не ел 8 часов. А кубинец выглядит, как гора, по сравнению с худеньким, как мальчик, Адамом. Раза в полтора больше. И всё-таки поборол Сайтиев-младший того огромного кубинца. Чемпионский характер братьев. Я после окончания схватки для интереса поставил Адама на весы. Категория – 84 кг, а он весил 78 кг 800 граммов!

Иногда возникала очередь перед моим массажным кабинетом, когда специальным аппаратом обрабатываешь травмы. И вот стоят чемпионы мира, Европы, Олимпийских игр из Дагестана и Северной Осетии и разговаривают: эх, если бы все тренеры относились к нам, как Афанасьич, то мы бы всё «золото» мира и Игр привозили!

Я ведь всегда сам по себе, лишнего не говорю, не давлю, не интригую. А там между тренерами всегда ведутся подковёрные игры. И все борцы обожали массаж под берёзовый веник в бане. И главное – верили мне. Расслаблялись под моими руками. Главное для человека – это вера.

– Какие были ощущения, когда наши спортсмены выигрывали Олимпиады? 

– Это неописуемо, что творится на душе, когда играет гимн нашей страны. И мне приходила одна мысль: вот я, сын колхозников из глухой якутской деревушки, стою рядом с олимпийским пьедесталом и в этих победах есть и моя лепта. Самое главное для меня было то, что всё видела, слышала мама и гордилась мной.

На родине Олимпиад в Афинах Бувайсар и Мавлет подарили мне свои лавровые олимпийские венки. Один висит в академии Лесгафта, другой – в музее Коркина. Однажды шестикратная олимпийская чемпионка Любовь Егорова, увидев венок, очень удивилась: «Откуда это у вас?». Ответили гордо: «Есть у нас такой человек. Был там».

Ильмень, Пискаревка, Синявино

– Как для вас началась работа в Якутском культурном обществе «Саха – Санкт-Петербург»?

– Приехал как-то в Питер народный писатель Егор Неймохов, написавший прекрасную книгу про якутских борцов «Хапсыhыы». Водитель постпредства Николай Гребёнкин повёз нас в Новгородскую область на озеро Ильмень, где погибло много якутян. Николай Сергеевич показал нам красивые из чёрного мрамора мемориалы немецким солдатам в Великом Новгороде и на Ильмене в красивейшей берёзовой роще прямо на берегу озера. Их поставили ещё во времена Горбачёва, да так прочно, что не сковырнуть ничем. Местные жители что только не делали: выходили на демонстрации, пикеты, крёстные ходы. Без толку. А по соседству – жалкий гипсовый памятник советскому солдату. Пальцы у него были отбиты, автомат раскрошен. Неймохов тут же попросил меня всё сфотографировать, а эти фото отправил Михаилу Ефимовичу Николаеву, который сразу во всем разобрался и объявил конкурс на создание памятника якутским солдатам у озера Ильмень в газетах «Якутия» и «Саха сирэ».

Вскоре памятник погибшим на Ильмене якутянам появился – в виде стальной урасы, а посередине мрамор в виде расколотого льда… И по центру урасы четырехугольная плита со 120 именами. Спели на торжественном открытии четыре народных артиста – Иван Степанов, Анегина Ильина, Нина Чигирева, Альбина Борисова. Представитель Старой Руссы сказал: «Якутия дала хороший ответ фашистам. Мы, местные, помним подвиг якутян…».

Когда питерским постпредством руководил Матвей Мучин, под его руководством установили при входе на Пискарёвское кладбище плиту с именами якутян, защищавших Ленинград. Это было хорошее начинание. Сейчас там 150 плит от регионов, обществ, Лесгафта. Мы установили также памятник на Синявинских высотах с именами якутян.

Устраиваем обществом ысыахи, мероприятия для блокадников, лётчиков, алмазников, геологов, которые по 30-40 лет отдали Якутии. К нам до самой смерти в 94 года приходила первооткрывательница якутских алмазов Наталья Николаевна Сарсадская, которой мы восстановили доброе имя после 40 лет забвения. Вы знаете, что в Ленинградском театральном училище была перед войной якутская группа – 34 человека? Парни ушли на фронт, вернулись всего пятеро. Девушки рыли окопы, работали в госпиталях, умирали в блокаде. Есть пронзительный спектакль «Несыгранная роль» про них… Постоянно поёт для нас Григорий Чернецов из Мариинки, выпускник 33-й школы Якутска, впервые выступивший в «Алых парусах».

– А эхо нынешней военной спецоперации до вас донеслось? 

– Да. В Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге лежат Алексей Старостин (52 года, Верхоянск), Алексей Антипин (25 лет, Верхний Бестях), Василий Дегтярёв (32 года, Якутск). Мы посещаем их, приносим передачи и посылки.