Экскурс в историю: как Колесов и Любимов олонхо записывали

Декада Олонхо в самом разгаре. Выставки, презентации книг, показы спектаклей (в том числе и кукольных), традиционное исполнение эпоса – запланировано более 90 мероприятий, и среди них два, посвящённых Гаврилу Колесову.

«Вся его жизнь – экспедиция»

Оставив человечеству в наследство эталонное исполнение олонхо, он, как выразилась Аиза Петровна Решетникова, совершил «уникальный творческий подвиг, наиболее впечатливший экспертов, вынесших положительный вердикт о признании ЮНЕСКО якутского героического эпоса шедевром устного нематериального наследия человечества».

В своей статье, написанной для брошюры «Гаврил Колесов и олонхо», Аиза Петровна также упоминает: «Рассказывая о своём первом детском впечатлении от услышанной грампластинки Нохсорова, Гаврил Гаврилович запел его тембром, непроизвольно воспроизведя даже характерный шип от иглы патефона…

Всю его жизнь до записи в 1968 году олонхо можно назвать полевой экспедицией без магнитофона. Он общался с народными певцами, отбирая для своего грандиозного проекта – сольной сказительской постановки «Нюргуна Боотура Стремительного» лучшие образцы…»

Составитель этой брошюры – ученица и продолжательница дела Гаврила Гавриловича, ведущий сотрудник образовательного отдела Музея музыки и фольклора народов Якутии Варвара Обоюкова прочла в библиотеке «SMART 2.0.3» Якутска лекцию «История записи олонхо в исполнении Гаврила Колесова»:

– 90 лет назад, 31 августа 1932 года, Платон Алексеевич Ойунский закончил девятую, заключительную, песнь «Нюргуна Боотура Стремительного». Сохранились воспоминания, что ему тогда говорили: «Будет ли кому твоё олонхо исполнить?», на что Ойунский коротко отвечал: «Будет».
В том же 1932 году во II Батаринском наслеге Мегино-Кангаласского района в семье Колесовых родился сын Гаврил…

На брегах Невы

Совпадение? Но таких совпадений, пожалуй, не бывает. А 31 августа – не только день завершения работы над «Нюргуном Боотуром», но и – 65 лет спустя – последний день жизни Гаврила Колесова…

Государственную премию имени Ойунского Гаврил Гаврилович получил уже посмертно. И презентация CD-дисков с записью «Нюргуна» прошла без него.

Но мало кто знает, что в северной столице России живёт человек, без которого бы не состоялась та легендарная запись 1968 года – Геннадий Павлович Любимов, звукорежиссёр Ленинградской студии грамзаписи «Мелодия».

Его долго искали дети Гаврила Гавриловича – Оксана и Владимир Колесовы и Варвара Обоюкова. Услышав от кого-то о его смерти от инсульта, искать перестали, но в 2014 году на ысыахе в Санкт-Петербурге Варвара Валерьевна вдруг услышала: «Знаком отличия «Гражданская доблесть» награждается Геннадий Павлович Любимов», – и вышел человек с тросточкой.

«Разговор об олонхо»

В феврале 2015-го он написал для неё воспоминания о своём друге Гане, как он его до сих пор называет:

«Летом 1968 года я был командирован в Якутск фирмой «Мелодия» для записи фонохрестоматии для школ.
В записи принимал участие Гаврил Гаврилович Колесов. Не владея языком, я ощутил талант и самобытность исполнителя.

В момент записи в аппаратную Дома радио вошла Галина Михайловна Кривошапко, она кратко рассказала мне об особом таланте Гаврила Гавриловича. О его уникальном исполнении олонхо.
По окончании записи я пригласил Колесова в аппаратную, и мы втроём завели разговор об олонхо.

Когда Ганя (мы сразу решили называть друг друга на «ты») рассказал мне все подробности исполнения, я в тот же день позвонил директору Ленинградской студии грамзаписи с просьбой обратиться к руководству фирмы «Мелодия» и получить разрешение на запись олонхо.
Руководство одобрило, но не более девяти грампластинок-гигантов.

Галина Михайловна взялась за организацию записи…
В Ленинграде, в обкоме КПСС, на встрече с секретарём по культуре акцент ставился на том, что в СССР это первая запись народного эпоса, что это имеет огромное историческое значение и может вызвать интерес по всему Советскому Союзу и даже за рубежом».

Шалаш в Академической капелле

«В конце сентября 1968 года работа началась. Ленинградская студия грамзаписи арендовала зал Академической капеллы, один из лучших, но, к сожалению, он был совершенно не пригоден для записи речевых текстов.

Другого варианта не было. Пришлось искать выход из положения.
За сценой находились огромные акустические щиты различных форм. Мы с Ганей вынесли их на сцену и построили маленькую комнату типа шалаша. При помощи стереомикрофона нашли оптимальное звучание и приступили к работе.

Зал предоставлялся с 10 до 14 часов, поэтому мы договорились – если Ганя где-то допустит ошибку, то после паузы начнёт немного раньше допущенной ошибки и продолжит далее, а при монтаже разберёмся.

После окончания записи все щиты надо было отнести обратно и расставить по местам. И так каждый день. 10 дней записи и постройки шалаша, 10 дней монтажа…

У Гани была великолепная память, он знал весь текст наизусть, что очень помогало мне ускорить работу», – вот и ответ на позднейшие измышления, будто бы Колесов пользовался бумажными шпаргалками. 8 часов 10 минут – действительно, «грандиозная сольная сказительская постановка», а записано было ещё больше, но пришлось сокращать – лимит.

Консультантом был фольклорист и литературовед Иннокентий Пухов, музыкальным редактором – Галина Кривошапко. А художника для оформления – Валериана Васильева – Колесов нашёл сам.

Потом были «чистка» и монтаж, и, наконец, в 1971 году Всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия» выпустила девять пластинок «Нюргуна Боотура Стремительного».

И в подтверждение слов Галины Кривошапко и Геннадия Любимова об интересе за рубежом к первой записи народного эпоса, сказанных в Ленинградском обкоме, в Якутск стали приходить письма из-за границы: якутские эмигранты всех волн, каким-то образом разузнав о событии, слёзно просили посодействовать в приобретении раритета.
Но главное было впереди…

«Память живёт»

До признания олонхо Шедевром Колесов не дожил. Однако он создал в Якутском музыкальном колледже фольклорное отделение, выпестовав продолжателей своего дела, вложив в них весь жар своего сердца, своей души. И учил он их не по бумажкам. «Это была устная передача», – говорит Варвара Обоюкова. Иначе и быть не могло.

– В марте этого года в Нижнем Бестяхе открылся Дом олонхо, носящий имя нашего дорогого учителя, – продолжает Варвара Валерьевна. – Сразу у входа – большой фотопортрет Гаврила Гавриловича, и получается, что всех встречает лучистый колесовский взгляд, который не забыть тем, кто видел его хоть раз. Это согревает сердце. Как и то, что память о нём живёт в народе.

Дочь Гаврила Гавриловича Оксана Гавриловна в составе труппы Театра оперы и балета принимает участие в премьерном показе «Нюргуна Боотура Стремительного» на новых сценах Мариинского театра и Большого театра. В Петербург она повезла с собой чорон для передачи в дар Академической капелле, где её отец и Геннадий Павлович Любимов записывали в 1968 году олонхо.

И при малейшей возможности мы стараемся обязательно встретиться с Геннадием Павловичем. Музыкальный Петербург его не просто уважает – почитает.
А для нас он – единственный на сегодня участник той легендарной записи, сыгравшей в жизни нашего народа ни с чем не соизмеримую роль.

P.S. И разве этот единственный участник (более того – инициатор записи олонхо) не достоин Государственной премии имени Ойунского? Воистину, нет пророка в Отечестве своём. Особенно если вспомнить, что Колесову тут со всех сторон – даже деятели культуры – говорили «кому твоя замшелая старина нужна»…
Фото из архива семьи Колесовых и ММФНЯ.