Егор Шишигин о том, как спасал сэргэ Победы, сидел в кресле Черчилля и жал руку Чаушеску

Кандидату исторических наук, заслуженному работнику культуры России Егору Спиридоновичу Шишигину есть что вспомнить: как возил за океан алмаз, как ему пожимал руку Чаушеску, как сидел в кресле Черчилля.

Сэргэ Победы

– Отец мой Спиридон Васильевич в 1941-м закончил педучилище и диплом о его окончании всю войну носил в кармане гимнастерки вместе с комсомольским билетом. Поучительствовать он успел: в первый призыв не попал – восемнадцати ещё не исполнилось. Начал работать в Табагинской семилетней школе учителем истории и пионервожатым.

1941-1942 учебный год был трудным – поучи-ка голодных детей. У колхозников – ни копейки за душой, и учителя со своей зарплаты скидывались по пять рублей на горячее питание для учеников. Директор школы Алексей Ильич Сосин, уважаемый человек, экономил на всем, чтобы помочь семьям учащихся: тем, кому хуже всех приходилось, передавал хлеб через их детей.

В армию мой отец и его директор ушли в июле 1942-го.
Помню, как односельчане, призванные вместе с ним, рассказывали: «Пока ехали до Мальты со Спиридоном, горя не знали: он и по-русски  объяснялся со всеми, и очередь в столовую занимал… А как на Мальте молодых-образованных от нас отделили, мы без Спиридона будто онемели и оглохли. Ни сами никого понять не можем, ни нас никто не понимает. Так под Сталинград и отправились».

А отца определили в артиллерийское училище, но там у него выявили проблемы с правым глазом, и он в итоге стал пулемётчиком.
Воевал в 3-й Гвардейской армии. Освобождал Украину. На хуторе Михайловка под Полтавой был ранен и контужен, а после госпиталя его направили на работу на завод «Азовсталь». Там его и застал указ Сталина о демобилизации специалистов народного хозяйства и учителей.

Вернулся он в 1944-м, и его назначили директором и учителем истории Табагинской школы. Люди до сих пор вспоминают – сирот тогда много было, не всех в интернаты брали, а он принимал. Будущий народный артист республики Фёдор Колосов, оставшись в детстве без отца и матери, пришёл к нему в Табагу, его там оформили в интернат, где он и закончил семилетку. Это лишь одна история, а сколько таких у отца было…

Став кандидатом в члены партии, он в колхозе был за парторга. Позже семь лет был председателем сельсовета. Возглавлял совет ветеранов.
Ещё будучи директором школы, установил памятную коновязь – сэргэ Победы. Завхозом у него был Тимофей Михайлович Марков – один из тех, с кем они вместе уходили в армию. Мастер по дереву, под Сталинградом он был тяжело ранен в руку, но сумел после войны вернуться к своему ремеслу. Над тем сэргэ Тимофей Михайлович тоже потрудился.

Но когда на том месте надумали строить дома и все коновязи снесли бульдозером, сэргэ Победы отец перевёз домой, прикопал во дворе в снегу. А я его вытащил оттуда и забрал в Якутск, установив в экспозиции краеведческого музея, где уже был директором.
Сейчас во многих музеях стоят сэргэ Победы. Наше стало первым.

Пой, хомус!

– Когда в 2007 году я возил студентов в Англию, мы побывали в Мемориальном музее генерального штаба британских войск, где воспроизведён кабинет Черчилля. Мне разрешили сесть в его кресло. И там, сидя в кресле премьер-министра Великобритании, я думал об отце и всех якутах, которые воевали, о советских солдатах, не дождавшихся открытия второго фронта.

Брат моей матери, Зои Николаевны Аргуновой, был призван в армию в 1939 году с рабфака, где учился. Погиб под Москвой, на Волоколамском направлении, в звании сержанта.

А мать в войну была бригадиром, членом правления Табагинского колхоза.
После рождения шестерых детей здоровье её сильно пошатнулось, и помню, как однажды отец нас собрал, распределив между нами домашние обязанности, и даже всё это задокументировал. Протокол того домашнего собрания до сих пор хранится у моей младшей сестры Аги.

Старший брат Алёша пек хлеб и мыл полы, я – присматривал за младшим братом, мыл посуду и вообще помогал матери, поэтому вставал в шесть утра и ставил самовар.

У брата Спиридона была своя «специализация» – блины. Мама его научила. До войны она немного пожила в городе, работая в артели по изготовлению сетей, там и освоила русскую стряпню – блины, пряники. А ещё стала держать кур. Но это уже потом, после замужества, когда дети пошли. И корову купила. Отец, как человек партийный, не одобрял этого, но если шестеро по лавкам, без хозяйства их не прокормишь.

Мы с братьями по очереди всё лето работали в сенокосной бригаде, год от года повышая «квалификацию»: начинаешь поводырем быка, потом переходишь на сенокосилку и, наконец, достигаешь вершины, став стоговальщиком, к зависти работающей с тобой малышни.

Если же говорить о других семейных традициях, то помню, как мы в ожидании отца с педсоветов и других собраний играли в шашки и шахматы, рисовали или брали в руки хомус.

Игре на хомусе нас учила мама. Да и знаменитый мастер Амынньыкы Уус – наш земляк. Помню те времена, когда его хомус стоил полтора рубля, потом три, потом пятнадцать, а потом его уже ни за какие деньги нельзя было купить.

Самый известный в мире хомусист нашей семьи – Спиридон. Но и я во все свои командировки хомус с собой брал.

В Стамбуле на конференции «Тюрксой» мы с коллегами из Татарстана посетили Айя-Софию, собор святой Софии, где в своё время во время коронации давали клятву византийские императоры. Делали они это в специально очерченном круге, куда никто, кроме них, не имел права ступать.
Когда мы были там, шёл ремонт, но нас пустили. Коллеги попросили меня сыграть на хомусе, и я сыграл им в том самом круге, где некогда звучали клятвы императоров.

По отцовским стопам

– По образованию я историк. А так как отец в своё время преподавал историю, то можно сказать, что пошёл я по его стопам.
Мама этого уже не увидела – умерла в 1959 году. В 39 лет. Младшему брату Коле было тогда два года, и я заменил ему мать, он даже спал со мной. Мне-то было почти двенадцать.

Через два года отец женился, они с женой взяли на воспитание её племянницу, и нас, детей, стало семеро.
В остальном уклад семьи не изменился, обязанности остались при каждом.

Закончив школу, поступил на историческое отделение историко-филологического факультета ЯГУ, занимался в кружке Георгия Прокопьевича Башарина, был там старостой.
Университет закончил в 1970-м с красным дипломом и в том же году женился на выпускнице ФИЯ. Отец был счастлив. Отпраздновали сначала у него, потом – на родине жены, в Амге.

И началась наша городская жизнь. Я учился в аспирантуре, супругу мою Анну Афанасьевну, хоть и с превеликим трудом, но приняли на работу в 3-ю школу.
Через три года после окончания аспирантуры я поступил в ИЯЛИ – Институт языка, литературы и истории научным сотрудником, но отработал всего 18 дней – меня избрали освобождённым секретарем комитета комсомола. Научным сотрудником на полставки я всё же остался.

А в 1975 году первый секретарь горкома партии Николай Иванович Соломов вызвал меня к себе, поговорил, присмотрелся, после чего я был избран вторым секретарём Якутского горкома комсомола.

Первым секретарём был Евгений Фёдорович Маликов, родом с Колымы, мать – юкагирка, отец – учитель из Москвы, бежавший из столицы во время репрессий. Сам Евгений Фёдорович считал себя юкагиром и после окончания Московского горного института работал на предприятии «Индигирзолото», откуда его перевели на комсомольскую работу. В Якутске он, конечно, никого не знал, в отличие от меня.

А время было горячее: визит в республику председателя Совета министров СССР А.Н.Косыгина, начало стройки БАМа, и надо было сформировать и отправить туда якутский отряд, а тут ещё настала пора обмена комсомольских билетов, и обнаружилось столько «мёртвых душ», так как люди не снимались с учёта… Словом, только успевай поворачиваться.

Меня и дальше собирались продвигать по этой линии, но я сам изъявил желание уйти с должности заведующего отделом пропаганды и культмассовой работы обкомола – директором в краеведческий музей имени Ярославского.
Секретарь по идеологии обкома партии Юрий Николаевич Прокопьев даже беседы имел со мной на эту тему – не верил, что это действительно моё желание.

А вот мой научный наставник Василий Николаевич Иванов, к которому я пошел в ИЯЛИ посоветоваться, сразу подсказал: «Держись Сергея Никоновича Сизых, он опытный краевед. И уделяй особое внимание вопросам политссылки».

Ответственное лицо

– Начал я с подготовки ко Всесоюзному смотру работы отделов истории советского общества. Времени уже было в обрез, но новую экспозицию мы установили и неожиданно для самих себя заняли 2-е место. По всему Советскому Союзу!

К тому времени мы подошли со значительно возросшим количеством музеев: к середине 1960-х клубы революционной, боевой и трудовой славы открылись в Майе, Покровске, Амге, Намцах, в Танде Усть-Алданского района Иван Петрович Готовцев организовал очень хороший музей, а в Вилюйске – Окоёмов. И всем были нужны штаты, а штаты выделяла Москва.

Как раз в ту пору стали создавать объединенные музеи. Первым был Владимиро-Суздальский государственный объединённый музей, организованный при поддержке партии. И в 1978 году мы с заместителем министра культуры ЯАССР Василием Афанасьевичем Босиковым, курировавшим музеи, решили создать у нас такой, а районные музеи сделать его филиалами, тем самым решив проблему со штатами. Так и появился Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера.

Вскоре после этого нам сообщили, что в 1981 году на международной выставке «Человек и его мир» в Монреале Якутию надо будет представить отдельным разделом – впервые за всю нашу историю. Меня назначили начальником раздела.

«Генеральную репетицию» мы провели в Ленинграде, организовав там в Музее этнографии народов выставку «Якутия: прошлое, настоящее и будущее». С собой я туда взял десять сотрудников – художников, заведующих отделами. Все начинающие. А успех был полный – искушённым ленинградцам понравилось. Нас тот успех окрылил: значит, можем!

Но главное испытание было впереди, а мы многого ещё не знали. Как упаковывать ящики для их перевозки за океан, как пройти таможню… В довершение ко всему в экспозиции была представлена уникальная конструкция, в уменьшенном масштабе показывавшая процесс добычи алмазов – с необработанным кристаллом в кусочке кимберлита. Плюс дорогие украшения от фабрики «Сардаана». Министерские бежали от такой ответственности, как черти от ладана, и за всё отвечал я.

Той зимой меня восемь раз командировали в столицу.
Супруга моя Анна Афанасьевна оставалась одна с детьми, которых было уже четверо, младший был совсем маленький. Всю провизию на семью вплоть до хлеба я перед поездками закупал заранее и замораживал на балконе, а то как ей с малышом в очередях стоять.

«Сплошной фольклор»

– Перед нашим отбытием в Канаду Василий Афанасьевич Босиков получил нагоняй от госкомиссии, которая принимала концерт: «Вы должны были показать развитие республики, а где оно? Сплошной фольклор вместо балета и современного искусства!»

Но публика была в восторге. Государственный ансамбль танца Якутии произвёл настоящий фурор. А Анегина Ильина, Иван Степанов! Иван Прокопьевич, довольный, шутил: «Оглушил я капиталистов!» Не только, между прочим, капиталистов. Коллеги из Армении всё допытывались, кого это мы привезли – народного артиста России? А у Ивана Прокопьевича даже звания заслуженного республики не было. Они отказывались в это верить.

Но дороже всего был искренний интерес народа. Канадцы валом валили на не приглянувшийся комиссии «фольклор». От Торгово-промышленной палаты – организатора выставки – мы получили благодарность.
Через два года представляли свою республику в Бухаресте, где нашу выставку посетил президент Социалистической Республики Румыния Николае Чаушеску собственной персоной, даже руку мне пожал.

С 1993 года по 2003-й в моей музейной деятельности был перерыв – я преподавал в ЯГУ, был деканом в Мирнинском политехническом институте, но в 2003 году президент Вячеслав Анатольевич Штыров вернул меня в музей.

Надо отметить, что перед своим отъездом в Мирный я обговорил в вышестоящих кабинетах все вопросы по возведению пристроя к музею, все подготовил – даже фундамент уложили. Вернулся – стоит голая коробка. Вот уж долгострой так долгострой… Но тут мне Вячеслав Анатольевич помог, и зампред правительства Василий Борисович Грабцевич строительство лично контролировал.

…К музею в нашей семье отношение, конечно, особое. Как-то услышал, что старшие внуки младшую, Машеньку, которой тогда два или три года было, некультурной называют, потому что она в музей ещё ни разу не ходила. Так я её специально сводил, лично приобщил к культуре.

О главном

– У нас с Анной Афанасьевной, как по заказу – два сына, две дочки. Внуков больше десяти.

Супруга моя сначала учительствовала, потом 20 лет была директором Республиканской библиотеки для слепых. Поэтому в семье – культ книги.

Кстати, Анна Афанасьевна моя, перед тем как поступить на ФИЯ ЯГУ, в старших классах получила специальность «воспитатель детского учреждения» – была в те годы такая практика. Ей это всё пригодилось, когда она наших детей растила.

А сейчас мы внуков воспитываем, в стороне не стоим. Раньше, если ехали куда, их с собой брали: пусть учатся адаптироваться к незнакомой среде, убедятся, как полезно знать языки. Они ведь у нас там за переводчиков были.

Дома хранятся записи, где они рассказывают в Новый год о своих достижениях и целях на будущее.
Летом на даче – подведение итогов учебного года и выдача премий отличникам. Несколько отличников сразу – существенная нагрузка на дедушкин бюджет, но на этом экономить не надо. Учёба – это главное.

Помнится, выдали мне во время работы в музее премию, и я на неё четверым внукам купил ноутбуки. Один ноутбук стоил тогда десять тысяч. Они ими долго пользовались – вплоть до поступления в вузы и даже в студенческие годы. Лучшее вложение денег, я считаю.

У нас и дети хорошо учились, и внуки хорошо учатся. Но мы с Анной Афанасьевной их стараемся всесторонне развивать, и премии у нас не только за успехи в учёбе: «Лучшая дачница», «Открытие года» (если кто чем новым занялся, фотографированием, например), за победу в турнире по шашкам…

А ещё они у нас играют на хомусе. Традиция. На окончание школы всем дарим хомусы.
Но главное – это нравственное воспитание. Нам в своё время отец сызмала внушал, что жить нужно для людей, приносить пользу обществу. Мы с Анной Афанасьевной свою молодёжь так же стараемся направлять.

Сейчас я почётный член президиума Союза музеев России. Избрали меня в президиум в 2005 году тайным голосованием, в котором участвуют более двухсот директоров музеев. Я набрал 203 голоса и десять лет был его членом. Ныне – почётный, но в голосованиях по важным вопросам по-прежнему участвую. Отрадно, когда коллеги так ценят.

А как историк к своему 75-летию отправил в печать сборник написанных в разные годы статей «Якутия православная», где доказываю, что крещение народа саха было не насильственным, а добровольным.

Когда приглядываюсь к внукам, иногда мелькает мысль, что кто-то из них, возможно, пойдёт по моим стопам. Было бы хорошо. Но главное – чтобы они были достойными представителями нашего рода. Достойными людьми.