Егор Шишигин — о дискуссионных вопросах, излишнем возвеличивании и музейных историях

В новогодние каникулы кто отдыхал, а кто работал: краеведы и историки высказали на встрече с заместителем председателя Правительства РС(Я) Сергеем Местниковым свои предложения, с учётом которых будет составлен план мероприятий, посвященных празднованию 100-летия Якутской АССР.
В их числе был, разумеется, и Егор Спиридонович Шишигин.

О байках и «стратегах»

Сегодня ведущий научный сотрудник Якутского государственного объединённого музея истории и культуры народов Севера имени Емельяна Ярославского, заслуженный работник культуры РФ и РС(Я), кандидат исторических наук, доцент в гостях у газеты «Якутия»:

— Это было первое подобное собрание краеведов на моей памяти, хотя музеи всегда были центрами краеведения.
В нашем этнокультурном центре, который чаще всего называют просто якутской юртой, проводятся встречи, диспуты, обсуждения, затрагивающие порой весьма дискуссионные вопросы. Директор Николай Дмитриевич Бугаев и сам в них порой участвует, потому что понимает важность этого.

Конечно, сколько людей, столько и мнений. Так всегда было и будет. Но, вступая в юбилейный для всех нас год, я бы хотел высказать свое личное пожелание: не нужно увлекаться излишним возвеличиванием людей, повернувших тогда оружие против советской власти, а значит, и нашей автономии.

Помню, как широко освещался приезд в Якутию и примирение внуков Пепеляева и Строда. По моему мнению, им следовало встречаться и примиряться где-нибудь в другом месте. А нам зачем с такой помпой встречать внука Пепеляева?

Пепеляев ничего, абсолютно ничего хорошего для Якутии не сделал. Сколько крови из-за него пролилось — и якутской, и русской. А сейчас его преподносят как великого стратега. Создать в Якутии плацдарм для продвижения дальше, в другие районы Сибири, — это стратегия? В Якутии, где в то время не было ни железной дороги, ни вообще приличных дорог, где мало населения (а его стараниями стало ещё меньше). Хорош стратег.

Не понимаю я и идеализации некоторых исторических личностей. С изумлением прочёл, что во время мятежа 1927 года предводитель повстанцев Артемьев,  оказывается, отошёл от Абаги, чтобы не сражаться со школьниками. Так ведь он двинулся туда именно поэтому. Зная, что  противостоят ему мальчишки-пионеры, и не ожидая от них сопротивления. Зачем же переворачивать все с ног на голову?

А вот, к примеру, расхожая байка (вы и сами, наверное, ее не раз слышали), как во время Олимпиады в Токио в 1964 году эмигрировавший после революции якутский купец Гаврил Васильевич Никифоров-Манньыаттаах уола встретился с нашей делегацией, а узнав о том, что в его бывшем доме находится городской универсам, будто бы сказал: «Значит, Якутск ничуть не вырос». Красивая байка. Вот только родился Гаврил Васильевич в 1871 году. Так сколько же ему было в 1964-м? Девяносто три. К тому же имеется информация о его смерти именно в 1964 году. Маловероятно, что эта встреча и этот разговор имели место.

«Привлечь к работе политссыльных»

— Год 100-летия республики для нашего музея — особенный. В его развитии и становлении важную роль сыграли те же люди, благодаря которым Якутия и получила свою автономию.

Как известно, он одним из первых в Восточной Сибири открыл свою экспозицию. Было это в 1891 году. За четыре года до этого, в 1887-м, по ходатайству секретаря Областного статистического комитета А.И.Попова было принято решение о его организации.

Сибирский краевед, создатель Минусинского музея Н.М.Мартьянов посоветовал привлечь к этой работе политссыльных. В то время образованных людей, даже поверхностно знакомых с музейным делом, у нас просто-напросто не было. Вот так и получилось, что первые 26 дореволюционных лет жизни нашего музея теснейшим образом связаны с политическими ссыльными, среди которых были создатель Читинского музея А.К.Кузнецов, работавший у нас в 1911-1913 годах, и Е.М.Ярославский, годы его работы — с 1915-го по 1917-й.
Первым директором нашего музея был также политссыльный — донской казак В.П.Зубрилов.

Емельяна Ярославского здесь надо выделить особо: он проделал огромную работу по упорядочению и изучению экспонатов, принял самое деятельное участие в Олекминской экспедиции, собирал материалы об эвенах. Именно он многое сделал для того, чтобы музей стал не просто хранилищем древностей и ценностей, но и  научным учреждением. Кстати, он был первым, кто собрал скелет мамонта и выставил его на обозрение публики.
Приходилось ему заниматься и сбором пожертвований среди горожан на работу и развитие музея, так как финансирование отсутствовало.

Емельян Михайлович и в последующем, уже покинув Якутск, не выпускал музей из поля своего зрения, всемерно помогал.
Как помогал и своим ученикам М.К.Аммосову, С.М.Аржакову, многим другим, а его поддержка в вопросе обретения автономии общеизвестна, наряду с поддержкой его товарищей по ссылке Г.К.Орджоникидзе, В.Д.Виленского-Сибирякова.
Учитывая его немалые заслуги, в 1924 году ЯЦИК присвоил нашему музею его имя.

По стопам Ярославского, участвовавшего в Олекминской экспедиции, пошли потом поколения якутских музейщиков. До того, как в 1957 году был организован ЯНЦ, наш музей проводил археологические раскопки, организовывал археологические экспедиции. Материалы потом, конечно, выставлялись у нас — посуда, различная утварь, одежда. Их можно увидеть и сейчас, некоторые экспонаты по договору временно выставлены в Нерюнгринском городском музее.

Но как человек, отдавший музейному делу полвека, я скажу, что ни один наш экспонат не вызывал такого интереса, как тот, что был получен в ходе раскопок близ села Морук Мегино-Кангаласского района, в сайылыке Киис Тиэрбит. Это было захоронение женщины, которую потом молва немедленно записала в удаганки, но нет, удаганкой она не была. Это известно точно. Она была невесткой человека по имени Аба Уос Джархаа.
В перестроечную пору вокруг ее останков был поднят большой шум, и по распоряжению министра культуры Андрея Саввича Борисова их вернули родственникам для захоронения.

«С крестом в руке»

— Вообще, история нашего музея неразрывно связана с историей Якутии. Он даже расположен на территории бывшего Спасского мужского монастыря.
А Спасский монастырь ведал здесь всеми церковными делами до тех пор, пока в Тобольской епархии, куда до 1731 года входила Якутия, не были учреждены десятины — благочиния: Даурская, Иркутская, Якутская и Киренская.

Якутская десятина в XVII — начале XVIII веков была крупнейшей в Сибири, а Якутск — церковным центром всего северо-востока Азии.
После учреждения в 1638 году Якутского уезда как самостоятельной административной единицы, в Ленский острог в 1641 году приехали первые воеводы — Головин и Глебов. С собой они привезли «церковное строение, книги и ризы, воску 10 пудов, ладану 15 пудов, вина церковного 10 вёдер, 3 колокола с языками».

А Спасский монастырь был основан в 1663 году. С ним связано немало славных имен. Например, одним из первых местных миссионеров был выпускник существовавшей при монастыре низшей духовной школы Георгий (в миру Григорий) Слепцов. Про него писали, что он «с крестом в руке прошел всю Якутию, обратив в христианство до 70 тысяч человек». Ещё его называют «якутским апостолом». Фамилия «Слепцов» — одна из самых распространенных у нас именно потому, что новокрещенные чаще всего ее и получали.

Из стен Спасского монастыря вышел и иеромонах Алексей Оконешников, который самостоятельно выучил  английский, а во время его учёбы в Казанской духовной семинарии пришел запрос на священника со знанием этого языка, — так он оказался на крейсере «Рюрик», участвовавшем в Цусимском сражении.

Можно ещё долго рассказывать. Христианизация Якутии — тема моей кандидатской диссертации. Благодаря ей Федот Григорьевич Сафронов принял меня в аспирантуру, хотя считал слишком молодым для того, чтобы я мог заниматься наукой: «Но тема у тебя больно хороша».

«Второе место на всесоюзном смотре»

— Защитился я в 27 лет. А через два года, в 1977 году, меня назначили директором Якутского краеведческого музея, как он тогда назывался.
Как раз в это время происходила смена поколений, но я счастлив, что застал ветеранов, всю жизнь посвятивших музейному делу. М.В.Местникова, которая была до меня директором, народный художник В.А.Кандинский, фольклорист И.Г.Березкин, С.Н.Сизых, А.Н.Алексеева — все они душой болели за свой музей, любили свою работу, и с ними у меня связаны самые теплые воспоминания.

В 1960-х, 1970-х годах на примере Владимирско-Суздальского объединенного музея стало очевидно, что подобная форма организации очень удобна и весьма способствует развитию туризма. Мы эту идею сразу поддержали.
Районные музеи сделались нашими филиалами, и появилась возможность увеличить штаты, улучшить работу, обновить экспозиции.

Собрав под своим крылом более 20 районных музеев, мы за короткое время сумели существенно поднять их уровень. Конечно, стоило это немалых усилий: наши сотрудники, заведующие отделов П.В.Винокуров, В.Я.Яковлев, В.С.Артемьев, А.К.Антонов, главный художник К.В.Расторгуев, Н.И.Находкин, А.С.Давыдов и другие — пусть не обижаются те, кого не упомянул, уж очень много имен — месяцами ездили по командировкам, но в итоге на всесоюзном смотре, посвященном 60-летию СССР, мы заняли второе место.

Оглядываясь назад, вижу, какую работу мы проделали: к одной из годовщин революции отреставрировали здание «Романовки», открыли там новую экспозицию. К 60-летию Октябрьской революции был открыт Черкехский музей. А в 1989 году — каменное здание фондохранилища, где разместилась и администрация. Это позволило в прямом смысле слова спасти 100 тысяч единиц хранения, которые у нас на тот момент были.

«В надёжных руках»

— Площади были нашим больным местом на протяжении десятилетий. Пристрой, открытый в 2004 году, возводился 10 лет. Пороги разных кабинетов я, конечно, обивал дольше. В то время было неимоверно сложно добиться того, чтобы тебя включили в план строительства.

Тогдашний директор Якутгражданпроекта В.Г.Кротов был братом нашего сотрудника, краеведа М.А.Кротова, но не думайте, что это сильно облегчило нашу задачу. Однако в конце концов он все же пошел нам навстречу и подготовил проектно-сметную документацию. Но не задаром: в качестве платы наши специалисты создали в его институте уголок природы. До сих пор благодарен своему тогдашнему заместителю П.П.Ефремову — что бы я без него делал!

Но меня перевели на другую работу. Перед моим отбытием в Мирный (я был назначен деканом факультета гуманитарных и естественных наук Мирнинского политехнического института) успели только забить сваи. Это был 1994 год.
Мы тогда и предположить не могли, в какой долгострой это превратится. Но когда в 2003 году президент Вячеслав Анатольевич Штыров снова назначил меня на пост директора музея, я сразу же поставил вопрос о возобновлении строительства. Вячеслав Анатольевич дал добро, и музей прирос площадью в 1,5 тысячи квадратных метров, появились дополнительные залы для экспозиций. В этом была большая заслуга А.М.Ховрова, который перешел к нам на должность заместителя директора из Тандинского музея.

Я уже упомянул, что с первых лет работы здесь попал в теплую, по-человечески теплую атмосферу. Да и сам, будучи директором, сумел выпестовать хороший, спаянный коллектив. В своих людях я уверен. Это опытнейший заместитель по науке А.Н.Решетникова, главный бухгалтер М.И.Тарасова, главный художник Н.И.Находкин, заведующие отделов В.В.Попов-Быдылыкы, Н.Г.Кондакова, О.П.Максимова, главный хранитель Е.Н.Колодезникова, ученый секретарь Л.Н.Егорова, председатель профкома Т.В.Иванова, научные работники С.Ю.Окоемов, Е.П.Прибылых, М.В.Пестрякова, С.Г.Слепцов, А.Х.Иванова. Они замечательно сработались с новым директором, и я вижу, что наш музей в надёжных руках.

Это важно, потому что музей — не просто хранилище экспонатов, а еще и место, где подрастающее поколение впитывает в себя традиции предков, гордость за свою родину, большую и малую.

Фото: ЯСИА и предоставлено героем материала.