Биолог Михаил Шашурин: о пути в науку, экспериментах и открытиях

Разработанная учёными Института биологических проблем криолитозоны СО РАН биологически активная добавка «Бетукладин» сейчас у всех на устах. А наш сегодняшний гость — заведующий отделом экологической, медицинской биохимии и биотехнологии вышеназванного института Михаил Шашурин известен тем, что выделил одну из составляющих «Бетукладина» — бетулин.

«Выбирал между медициной и биологией»

— Михаил Михайлович, как вы пришли в науку?

— В нашей семье до меня никто к науке отношения не имел. Отец до выхода на пенсию работал механизатором широкого профиля в дорожном строительстве, газификации, добыче алмазов на севере, а мама — воспитатель в детском саду, но потом сменила вид деятельности и работала диспетчером, бухгалтером, в отделе кадров.

А у меня со школы (я закончил СОШ N4 в Покровске) был интерес к естественным наукам — биологии, химии, физике. Книги соответствующие почитывал, но на этом всё, ни в каких кружках дополнительно не занимался. О профессии задумался ближе к окончанию школы. Выбирал между медициной и биологией. Потом хорошо подумал и понял, что медицина — это слишком большая ответственность, и я не смогу от неё абстрагироваться.

— Что больше всего запомнилось из студенческой жизни?

— Полевая практика на первом-втором курсах. Живёшь 4-5 недель на природе — целый лагерь студентов, больше ста человек. Занимаешься на свежем воздухе, изучаешь растения, животных.

— Животных? Каких?

— Кого поймаешь. Какое-нибудь мелкое млекопитающее типа мыши, бурундука. Или лягушку.

Кстати, на втором курсе практику по ботанике у меня вёл нынешний ректор СВФУ Анатолий Николаевич Николаев.
В годы нашей учёбы в университете был очень сильный преподавательский состав: Иннокентий Иннокентьевич Мордосов — заведующий кафедрой зоологии, а замдекана по учебной работе Дмитрий Николаевич Осогосток, преподававший общую и неорганическую химию, учил, как выяснилось, ещё моих школьных учителей. И, конечно, Борис Моисеевич Кершенгольц, который был тогда заведующим кафедрой биохимии.

После двух курсов общего образования пошла специализация. Я и ещё четверо моих однокурсников пришли к нему и попросились принять нас на кафедру. Там и получил специальность биолога, биохимика.

Экологическая тема

— А когда пришли в науку?

— Тогда же. На четвёртом курсе, на практике в Институте биологии, в той самой лаборатории, где сейчас работаю, мне предложили устроиться на полставки лаборантом. Я, конечно, согласился.

После университета сразу поступил в аспирантуру, моим руководителем была Алла Николаевна Журавская.
Тему взял экологическую, по загрязнению окружающей среды различными физическими, химическими факторами, в частности, радиационным, пылевым и нефтяным загрязнениями.

— А как же биохимия?

— Биохимия тут выступала как метод, используя который, можно определить степень влияния загрязнителей на биологический объект.
Пылевое загрязнение я изучал в Мохсоголлохе, где есть цементный завод. Нефтяное воздействие моделировал в лабораторных условиях, работая с сотрудниками Института нефти и газа. Радиационное загрязнение изучал в Алданском районе, где находится одно из крупнейших рудных урановых тел и в некоторых местах есть естественные выходы радиации — там фон в пять, десять, двадцать раз больше нормы.

— Ой. Не дай бог туда случайно забрести, а особенно отведать тамошних ягод и грибочков.

— Случайно туда не забредешь. Фонящие отвалы, где производили разведку, — это голые камни. Грибам и ягодам там расти не на чем, животным идти не за чем. Так что никакой грибник или охотник туда не заскочит, а если просто мимо пройти — ничего страшного не случится, это не такие большие мощности, чтобы получить серьёзную дозу.

Тему эту я не совсем закрыл для себя, но они у нас периодически меняются со временем. Сейчас я всё-таки пришёл к биотехнологии — это биопрепараты, выделение из растений и животных полезных биологически активных веществ и так далее.

«Ищем пользу»

— Хотя, если честно, сейчас я, как заведующий отделом, больше занимаюсь административной работой, но рад, что периодически удаётся заниматься наукой, в частности, проводить эксперименты по исследованию влияния магнитного поля на живые объекты — это моя основная работа по фундаментальной науке. Тут опять же исследуются биохимические процессы.

— Например?

— Например, проростки растений помещают в магнитное поле и смотрят, какое воздействие оно на них оказывает. Если выясним, что и как происходит, накопим опыт, появится и прикладной аспект — допустим, облучение семян магнитным полем, чтобы они лучше всходили. Но дело в том, что фундаментальные исследования, как правило, очень длительные, поэтому прикладного там маловато.
А помимо этого, как я уже сказал, занимаюсь биотехнологией, и тут уж конкретно прикладной её частью.

— Вот мы и подошли к загадочному бетулину.

— Это вещество из коры березы.

— То-то в русской баньке испокон веков парились берёзовыми вениками!

— Бетулин в основном содержится в белой части коры, хотя в листьях тоже присутствует, но его там намного меньше. Я про это вещество знал, читал, решил попробовать выделить и выделил — нашел более-менее эффективный способ. А потом уже коллеги заинтересовались, мы устроили мозговой штурм… Дальнейшее вы знаете.

Но любое растение может оказаться достаточно полезным, только мы до сих пор не знаем об их свойствах. Да, есть всем известные, тот же подорожник, а многие растения элементарно не изучались, хотя от них, может, будет не меньшая польза. И вот этим-то мы сейчас как раз и занимаемся, вся наша лаборатория, — ищем пользу в различных биологических объектах.

— А оснащение? Позволяет?

— В последние годы оснащение у нас достаточно хорошее. В прошлом году Фонд будущих поколений помог. Есть программы, позволяющие закупать оборудование. В данное время на грант, выделенный Министерством науки и образования РС(Я), у нас организуется генетическая лаборатория. Пока ещё не всё оборудование пришло, ремонт в помещении тоже пока продолжается, но уже кое-что есть, и в этом году мы её запустим.

Лаборатория будет работать с генетикой диких животных. Среди них есть много таких, про которых ещё неизвестно, один это вид или два. А генетически можно точно выяснить. Возможно, в будущем освоим методы по генетике растений. Это тоже фундаментальная часть науки.

«Упустишь —не догонишь»

— Какое направление вы считаете наиболее перспективным на данный момент?

— Все науки надо изучать. Что-то упустишь — потом не догонишь. Ту же генетику в свое время упустили благодаря некоторым советским деятелям, потом пришлось очень сильно стараться, чтобы догнать, но обогнать не удаётся до сих пор.

— Михаил Михайлович, а как обстоит дело с кадрами? Молодёжь в науку идёт? Раньше, к примеру, кино какие-то профессии популяризировало, сейчас такого, кажется, нет.

— Популяризировать тоже надо уметь. А когда смотришь кино или сериал, иногда такую ахинею несут. Недавно смотрел «След», где герои проводят якобы генетические исследования, так мне, простите, плеваться хотелось. Они хоть раз в лаборатории-то были?

В этом плане книги получше. Хотя тут тоже от автора зависит. Мне нравится Айзек Азимов: всё, что он написал, можно спокойно брать и читать, это как знак качества. Кстати, у Айзека Азимова много научных публикаций по биохимии.

Что касается того, идёт ли молодежь в науку… Я в своё время пришёл безо всяких понуканий, никто меня ни к чему не подталкивал, не агитировал. Я и своих детей при выборе профессии не собираюсь ни уговаривать, ни отговаривать. На меня никто не давил, и я не буду этого делать. Кем они станут, зависит только от них самих.

Но когда они что-то спрашивают по моей части (а спрашивают они много), подробно им все объясняю. Но специально ничего не показываю и не рассказываю, хотя биолог на каждом шагу что-то узнает, распознает. Там, где обычный человек идёт по полю и видит траву, я вижу несколько десятков различных растений.

— И дача у вас, наверное, не место отдыха, а экспериментальный полигон.

— Как раз место отдыха. Супруга только цветы сажает. Спросит иной раз: «А это у нас вырастет?» Хотя чаще всего и не спрашивает, сама всё знает. А я люблю в гамаке полежать, в кресле-качалке посидеть, посмотреть на озеро, на лес.

— И зарядиться энергией для будущих исследований.

— А как же. Наука — дело энергозатратное. Но очень интересное.

Фото предоставлено героем материала и автора.